Отбор подписки у адвокатов о неразглашении данных предварительного следствие как способ давления на адвокатов
Опубликовано 9 ноября 2021 года
- Правовое регулирование.
- Использование подписки о неразглашении во время и после выборной кампании 2020 год?
- Нарушения, допускаемые в процессе отбора подписок.
- Необоснованность отбора подписок.
- Отсутствие эффективных способов защиты от необоснованных ограничений.
- Злоупотребление объемом сведений, запрещенных для распространения.
- Дискриминационное применение ограничений в отношении адвокатов.
- Выводы
Одним из способов оказания давления на адвоката, существенным образом влияющим на эффективность действий адвоката в рамках защиты по уголовным делам, а также на право общества на информирование о деятельности правоохранительных органов и судебной системы, является отобрание подписки о неразглашении данных следствия. Рассмотрим практику применения указанной нормы.
Правовое регулирование.
Сама возможность отобрания данной подписки предусмотрена статьей 198 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь.
Статья 198. Недопустимость разглашения данных предварительного расследования
1. Данные предварительного следствия или дознания не подлежат разглашению. Они могут быть преданы гласности лишь с разрешения следователя, лица, производящего дознание, и только в том объеме, в каком ими будет признано это возможным, если разглашение не противоречит интересам предварительного расследования и не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного процесса. В случае получения в ходе производства по уголовному делу сведений, составляющих государственные секреты, следователь, лицо, производящее дознание, незамедлительно принимают меры по их защите в соответствии с требованиями законодательства о государственных секретах.
2. Следователь, лицо, производящее дознание, вправе предупредить защитника, потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика, представителей, представителя умершего подозреваемого, обвиняемого, лица, подлежавшего привлечению в качестве подозреваемого, обвиняемого, свидетелей, эксперта, специалиста, переводчика, понятых и других лиц, присутствующих при производстве следственных и других процессуальных действий, о недопустимости разглашения без их разрешения имеющихся в деле сведений. У этих лиц берется подписка с предупреждением об ответственности в соответствии со статьей 407 Уголовного кодекса Республики Беларусь.
3. При наличии в материалах уголовного дела сведений, составляющих государственные секреты или иную охраняемую законом тайну, следователь, лицо, производящее дознание, предупреждают подозреваемого, обвиняемого, а также лиц, указанных в части 2 настоящей статьи, о необходимости соблюдения ими требований законодательства о государственных секретах или иной охраняемой законом тайне, а также об ответственности за разглашение сведений, составляющих государственные секреты или иную охраняемую законом тайну, о чем у них берется подписка.
2. Следователь, лицо, производящее дознание, вправе предупредить защитника, потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика, представителей, представителя умершего подозреваемого, обвиняемого, лица, подлежавшего привлечению в качестве подозреваемого, обвиняемого, свидетелей, эксперта, специалиста, переводчика, понятых и других лиц, присутствующих при производстве следственных и других процессуальных действий, о недопустимости разглашения без их разрешения имеющихся в деле сведений. У этих лиц берется подписка с предупреждением об ответственности в соответствии со статьей 407 Уголовного кодекса Республики Беларусь.
3. При наличии в материалах уголовного дела сведений, составляющих государственные секреты или иную охраняемую законом тайну, следователь, лицо, производящее дознание, предупреждают подозреваемого, обвиняемого, а также лиц, указанных в части 2 настоящей статьи, о необходимости соблюдения ими требований законодательства о государственных секретах или иной охраняемой законом тайне, а также об ответственности за разглашение сведений, составляющих государственные секреты или иную охраняемую законом тайну, о чем у них берется подписка.
Использование подписки о неразглашении во время и после выборной кампании 2020 года.
Начиная с 2020 года, в рамках подавляющего большинства уголовных дел с явным политическим подтекстом органы предварительного следствия начали отбирать соответствующую подписку у адвокатов обвиняемых. Подписки отбираются по очень широкому кругу уголовных дел, без какой-либо системы и исключений. Так, подписки отбирались:
- по уголовному делу в отношении В.Д.Бабарико и других (ключевой претендент на пост Президента Республики Беларусь). Обвинения носили исключительно экономический характер, среди которых получение взяток, легализация доходов, нажитых преступным путем и другие;
- по уголовному делу в отношении Е.Борисевич (журналист портала t*t.by, автор материала о том, что Р.Бондаренко, предположительно ставший жертвой силовиков, был трезв). Обвинение касалось раскрытия врачебной тайны в нарушений установленного порядка. При этом родственники погибшего утверждают, что предоставляли разрешение на распространение врачебной информации;
- по уголовному делу в отношении М.Знака (юриста предвыборного штаба В.Бабарико) и М.Колесниковой (активист предвыборного штаба В.Бабарико). Обвинение касалось публичных призывов к действиям, угрожающим национальной безопасности и других связанных нарушений;
- по уголовному делу в отношении С.Тихановского (одного из претендентов на пост Президента Республики Беларусь) и других. Обвинения касаются организации массовых беспорядков, разжигании социальной вражды.
- по уголовному делу в отношении В.Д.Бабарико и других (ключевой претендент на пост Президента Республики Беларусь). Обвинения носили исключительно экономический характер, среди которых получение взяток, легализация доходов, нажитых преступным путем и другие;
- по уголовному делу в отношении Е.Борисевич (журналист портала t*t.by, автор материала о том, что Р.Бондаренко, предположительно ставший жертвой силовиков, был трезв). Обвинение касалось раскрытия врачебной тайны в нарушений установленного порядка. При этом родственники погибшего утверждают, что предоставляли разрешение на распространение врачебной информации;
- по уголовному делу в отношении М.Знака (юриста предвыборного штаба В.Бабарико) и М.Колесниковой (активист предвыборного штаба В.Бабарико). Обвинение касалось публичных призывов к действиям, угрожающим национальной безопасности и других связанных нарушений;
- по уголовному делу в отношении С.Тихановского (одного из претендентов на пост Президента Республики Беларусь) и других. Обвинения касаются организации массовых беспорядков, разжигании социальной вражды.
Нарушения, допускаемые в процессе отбора подписок
Необоснованность отбора подписок.
Несмотря на то, что процитированная выше норма выглядит таким образом, как будто органы предварительного расследования имеют право произвольно и без соблюдения каких-либо условий налагать такие ограничения, однако это не так.
Согласно п. 4 ст. 1 Уголовно-процессуального Кодекса Республики Беларусь, международные договоры Республики Беларусь, определяющие права и свободы человека и гражданина, в уголовном процессе применяются наряду с настоящим Кодексом.
Таким международным документом для Республики Беларусь является Международный пакт о гражданских и политических правах, ратифицированный Указом Президиума Верховного Совета БССР от 15.10.1973. В соответствии с Первым Факультативным протоколом к Пакту, ратифицированным Республикой Беларусь в 1992 году, Беларусь признает компетенцию Комитета по правам человека на рассмотрение индивидуальных жалоб.
Свободе выражения мнений (свободе слова) посвящена ст. 19 Пакта. Комитет по правам человека (равно, как и Европейский суд по правам человека, подробнее – в статье «Обзор постановлений Европейского суда по правам человека, вынесенных по делам, затрагивающим свободу выражения мнений адвокатов») рассматривают ограничения свободы слова адвокатов как частный случай ограничения свободы слова. То есть, признается, что не существует мотивов и причин специального ограничения свободы слова адвокатов по сравнению со свободой слова человека. Как и в целом в отношении свободы слова человека, свобода слова адвокатов может быть ограничена только в особых случаях.
Согласно п. 4 ст. 1 Уголовно-процессуального Кодекса Республики Беларусь, международные договоры Республики Беларусь, определяющие права и свободы человека и гражданина, в уголовном процессе применяются наряду с настоящим Кодексом.
Таким международным документом для Республики Беларусь является Международный пакт о гражданских и политических правах, ратифицированный Указом Президиума Верховного Совета БССР от 15.10.1973. В соответствии с Первым Факультативным протоколом к Пакту, ратифицированным Республикой Беларусь в 1992 году, Беларусь признает компетенцию Комитета по правам человека на рассмотрение индивидуальных жалоб.
Свободе выражения мнений (свободе слова) посвящена ст. 19 Пакта. Комитет по правам человека (равно, как и Европейский суд по правам человека, подробнее – в статье «Обзор постановлений Европейского суда по правам человека, вынесенных по делам, затрагивающим свободу выражения мнений адвокатов») рассматривают ограничения свободы слова адвокатов как частный случай ограничения свободы слова. То есть, признается, что не существует мотивов и причин специального ограничения свободы слова адвокатов по сравнению со свободой слова человека. Как и в целом в отношении свободы слова человека, свобода слова адвокатов может быть ограничена только в особых случаях.
Статья 19 Международного пакта о гражданских и политических правах.
1. Каждый человек имеет право беспрепятственно придерживаться своих мнений.
2. Каждый человек имеет право на свободное выражение своего мнения; это право включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати или художественных форм выражения, или иными способами по своему выбору.
3. Пользование предусмотренными в пункте 2 настоящей статьи правами налагает особые обязанности и особую ответственность. Оно может быть, следовательно, сопряжено с некоторыми ограничениями, которые, однако, должны быть установлены законом и являться необходимыми:
a) для уважения прав и репутации других лиц;
b) для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения.
2. Каждый человек имеет право на свободное выражение своего мнения; это право включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати или художественных форм выражения, или иными способами по своему выбору.
3. Пользование предусмотренными в пункте 2 настоящей статьи правами налагает особые обязанности и особую ответственность. Оно может быть, следовательно, сопряжено с некоторыми ограничениями, которые, однако, должны быть установлены законом и являться необходимыми:
a) для уважения прав и репутации других лиц;
b) для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения.
Положения ст. 19 Пакта подробно прокомментированы самим Комитетом в Замечаниях общего порядка № 34, CCPR/C/GC/34 от 12.09.2011. Комитет периодически принимает замечания общего порядка, основанные на практике рассмотрения сообщений о нарушении государствами Пакта.
В частности, в Замечаниях указано, что пункт 3 ст. 19 прямо гласит о том, что пользование правом на свободное выражения своего мнения налагает особые обязанности и особую ответственность. По этой причине допускаются две узкие области ограничения этого права, которые могут относится либо к уважению прав или репутации других лиц, либо к охране государственной безопасности, общественного порядка ( ordre public ) или здоровья и нравственности населения. Тем не менее, когда государство−участник устанавливает ограничения на осуществление права на свободное выражения мнения, эти ограничения не должны ставить под угрозу сам принцип этого права. Комитет напоминает, что связь между правом и ограничением, между нормой и исключением не должна быть обратной.
При этом ограничения могут устанавливаться исключительно при соблюдении особых условий, предусмотренных в пункте 3 ст. 19 Пакта: ограничения "должны быть установлены законом"; они могут устанавливаться лишь на основаниях, предусмотренных в подпунктах a) и b) пункта 3, и должны строго отвечать требованию необходимости и соразмерности. Не допускаются никакие ограничения, установленные на основаниях, не содержащихся в пункте 3, даже если такие основания будут оправдывать ограничения в отношении других прав, защищаемых Пактом. Ограничения могут устанавливаться лишь для тех целей, для которых они предназначены, и они должны быть прямо связаны с конкретной целью, достижение которой они преследуют, и быть ей соразмерны.
Комитет подчеркивает, что закон не должен наделять лиц, которым поручено его осуществление, неограниченными дискреционными полномочиями устанавливать ограничения на право свободного выражения мнения. Законы должны предоставлять лицам, которым поручено их осуществление, достаточные руководящие указания для того, чтобы они могли определить, на какие формы выражения мнений установлены должные ограничения, а на какие нет.
Исходя из этого, реализация органами предварительного расследования неограниченного дискреционного полномочия без достаточных оснований и без обоснования соразмерности и без указания на то, как указанные ограничения позволят достигнуть целей, установленных в п. 3 ст. 19 Пакта является очевидным нарушением Международного пакта о гражданских и политических правах, который, на основании ст. 1 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь подлежит применению в рамках уголовного процесса (Пакт подлежал бы применению, независимо от такого указания в УПК, такая ссылка скорее дань позитивистской традиции постсоветской системы права). При этом в соответствии с общими принципами, нормы Пакта имеют приоритет над национальным законодательством.
В нарушение указанных правил, постановления органов предварительного расследования об отобрании подписок о неразглашении материалов предварительного расследования не содержат указания на соответствующие основания для ограничения свободы высказываний адвокатов, не содержат оценки соблюдения баланса интересов общества и интересов органов предварительного расследования по делам, представляющим общественный интерес, а содержат только указание на наличие такого права в Уголовно-процессуальном кодексе Республики Беларусь и достаточно абстрактное указание на интересы следствия. Соответственно, данные действия являются необоснованными.
В частности, в Замечаниях указано, что пункт 3 ст. 19 прямо гласит о том, что пользование правом на свободное выражения своего мнения налагает особые обязанности и особую ответственность. По этой причине допускаются две узкие области ограничения этого права, которые могут относится либо к уважению прав или репутации других лиц, либо к охране государственной безопасности, общественного порядка ( ordre public ) или здоровья и нравственности населения. Тем не менее, когда государство−участник устанавливает ограничения на осуществление права на свободное выражения мнения, эти ограничения не должны ставить под угрозу сам принцип этого права. Комитет напоминает, что связь между правом и ограничением, между нормой и исключением не должна быть обратной.
При этом ограничения могут устанавливаться исключительно при соблюдении особых условий, предусмотренных в пункте 3 ст. 19 Пакта: ограничения "должны быть установлены законом"; они могут устанавливаться лишь на основаниях, предусмотренных в подпунктах a) и b) пункта 3, и должны строго отвечать требованию необходимости и соразмерности. Не допускаются никакие ограничения, установленные на основаниях, не содержащихся в пункте 3, даже если такие основания будут оправдывать ограничения в отношении других прав, защищаемых Пактом. Ограничения могут устанавливаться лишь для тех целей, для которых они предназначены, и они должны быть прямо связаны с конкретной целью, достижение которой они преследуют, и быть ей соразмерны.
Комитет подчеркивает, что закон не должен наделять лиц, которым поручено его осуществление, неограниченными дискреционными полномочиями устанавливать ограничения на право свободного выражения мнения. Законы должны предоставлять лицам, которым поручено их осуществление, достаточные руководящие указания для того, чтобы они могли определить, на какие формы выражения мнений установлены должные ограничения, а на какие нет.
Исходя из этого, реализация органами предварительного расследования неограниченного дискреционного полномочия без достаточных оснований и без обоснования соразмерности и без указания на то, как указанные ограничения позволят достигнуть целей, установленных в п. 3 ст. 19 Пакта является очевидным нарушением Международного пакта о гражданских и политических правах, который, на основании ст. 1 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь подлежит применению в рамках уголовного процесса (Пакт подлежал бы применению, независимо от такого указания в УПК, такая ссылка скорее дань позитивистской традиции постсоветской системы права). При этом в соответствии с общими принципами, нормы Пакта имеют приоритет над национальным законодательством.
В нарушение указанных правил, постановления органов предварительного расследования об отобрании подписок о неразглашении материалов предварительного расследования не содержат указания на соответствующие основания для ограничения свободы высказываний адвокатов, не содержат оценки соблюдения баланса интересов общества и интересов органов предварительного расследования по делам, представляющим общественный интерес, а содержат только указание на наличие такого права в Уголовно-процессуальном кодексе Республики Беларусь и достаточно абстрактное указание на интересы следствия. Соответственно, данные действия являются необоснованными.
Отсутствие эффективных способов защиты от необоснованных ограничений.
Отобрание подписки о неразглашении данных предварительного следствия является действием со стороны конкретного органа, ведущего уголовный процесс (органа дознания, следователя, начальника органа предварительного расследования или прокурора). Соответственно, как и любое другое действие органа, ведущего уголовный процесс, оно может быть обжаловано в общем порядке, предусмотренном ст.ст.138-142 УПК.
В соответствии со ст.139 УПК, жалобы на действия и решения органа дознания, лица, производящего дознание, и следователя подаются прокурору, а жалобы на действия и решения следователя могут подаваться также начальнику следственного подразделения. Жалобы на действия и решения прокурора подаются вышестоящему прокурору, на действия и решения начальника следственного подразделения – вышестоящему начальнику следственного подразделения.
Соответственно, обжалования данного действия может осуществляться лишь в рамках самой правоохранительной системы, судебная защита данного права не предусмотрена. Учитывая же, что на момент обжалования уже действует запрет на разглашения данных предварительного расследования, а обжалование происходит без какой-либо публичной процедуры, сам факт обжалования также не может стать известен общественности. При этом сама эффективность такого обжалования крайне невысока. В подавляющем большинстве случаев, даже по делам неполитического характера, прокуроры предпочитаются не вмешиваться в какие-либо конфликтным ситуации между участниками уголовного процесса и органом, ведущим уголовный процесс, ограничиваясь лишь общими отписками на какие-либо жалобы. Тем более неэффективна процедура обжалования действий следователя начальнику следственного подразделения, так как практически во всех случаях какие-либо значительные действия следователя согласовываются с начальниками, а, говоря о делах политической направленности, такие действия и вовсе чаще всего оформляются в виде конкретных устных или письменных указаний следователю от начальника, которые для следователя обязательны к исполнению.
Таким образом, какой-либо действенной системы обжалования действий органа, ведущего уголовный процесс, по отобранию подписки о неразглашении данных предварительного следствия, в Беларуси не существует.
В соответствии со ст.139 УПК, жалобы на действия и решения органа дознания, лица, производящего дознание, и следователя подаются прокурору, а жалобы на действия и решения следователя могут подаваться также начальнику следственного подразделения. Жалобы на действия и решения прокурора подаются вышестоящему прокурору, на действия и решения начальника следственного подразделения – вышестоящему начальнику следственного подразделения.
Соответственно, обжалования данного действия может осуществляться лишь в рамках самой правоохранительной системы, судебная защита данного права не предусмотрена. Учитывая же, что на момент обжалования уже действует запрет на разглашения данных предварительного расследования, а обжалование происходит без какой-либо публичной процедуры, сам факт обжалования также не может стать известен общественности. При этом сама эффективность такого обжалования крайне невысока. В подавляющем большинстве случаев, даже по делам неполитического характера, прокуроры предпочитаются не вмешиваться в какие-либо конфликтным ситуации между участниками уголовного процесса и органом, ведущим уголовный процесс, ограничиваясь лишь общими отписками на какие-либо жалобы. Тем более неэффективна процедура обжалования действий следователя начальнику следственного подразделения, так как практически во всех случаях какие-либо значительные действия следователя согласовываются с начальниками, а, говоря о делах политической направленности, такие действия и вовсе чаще всего оформляются в виде конкретных устных или письменных указаний следователю от начальника, которые для следователя обязательны к исполнению.
Таким образом, какой-либо действенной системы обжалования действий органа, ведущего уголовный процесс, по отобранию подписки о неразглашении данных предварительного следствия, в Беларуси не существует.
Злоупотребление объемом сведений, запрещенных для распространения.
Белорусское законодательство не содержит четкую дефиницию термина “данные предварительного следствия”. В правовых государствах такой проблемы не возникает, поскольку при принятии таких решений с учетом интересов общества и интересов государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения, как это описано выше, четко указывается мотивация принятия такого решения, и вопросов с объемом сведений, которые угрожают вышеуказанным интересам, как правило, не возникает. Предоставление же законом неограниченных дискреционных полномочий по ограничению на практике привело к тому, что органы предварительного следствия трактуют данный термин (данные предварительного следствия) максимально широко, указывая в том числе, что под данными предварительного следствия следует понимать абсолютно любую информацию, касающуюся уголовного дела: какой орган и должностные лица занимаются расследованием; в каком статусе (подозреваемого или обвиняемого) находится гражданин; какие конкретные действия ему вменяются; по какой статье Уголовного кодекса квалифицированы эти действия; предъявлено или нет гражданину обвинение; избрана ли в отношении гражданина какая-либо мера пресечения; где именно физически находится гражданин; когда, где и какие именно следственные действия в отношении гражданина проводились; какую позицию занимает гражданин в рамках уголовного дела и т.д. При этом следует иметь в виду, что источник получения такой информации не имеет значения – даже если адвокат узнал данные от своего подзащитного, он все равно, по мнению правоохранительных органов, связан подпиской о неразглашении.
Учитывая достаточно большой интерес к данным уголовным делам со стороны общества и средств массовой информации, адвокаты постоянно сталкиваются с просьбами о даче комментариев, но фактически не имеют возможности дать хоть какую-то информацию, несмотря на то, что сам клиент зачастую желает этого. При этом публичность может быть в том числе частью линии защиты, не говоря уже о том, что в интересах общества иметь достаточный объем информации о происходящем в системе правосудия.
Учитывая достаточно большой интерес к данным уголовным делам со стороны общества и средств массовой информации, адвокаты постоянно сталкиваются с просьбами о даче комментариев, но фактически не имеют возможности дать хоть какую-то информацию, несмотря на то, что сам клиент зачастую желает этого. При этом публичность может быть в том числе частью линии защиты, не говоря уже о том, что в интересах общества иметь достаточный объем информации о происходящем в системе правосудия.
Дискриминационное применение ограничений в отношении адвокатов.
Применение ограничений в распространении материалов предварительного следствия применяется очевидно дискриминационно. Такие ограничения применяются исключительно в отношении адвокатов, свидетелей, родственников лиц, привлекаемых к ответственности, то есть, тех, кто заинтересован в соблюдении презумпции невиновности.
Органы предварительного расследования и надзирающие органы (прокуратура) без каких-либо ограничений комментируют ход расследования уголовных дел, высказывая свою позицию обществу и средствам массовой информации, не задумываясь о нарушении прав и законных интересов участников процесса. В частности, в своих комментариях органы предварительного расследования позволяют себе утверждения о виновности обвиняемых и совершении ими конкретных действий задолго до окончания предварительного следствия, чаще всего в самом его начале, то есть, без вступившего в силу приговора суда. Таким образом, происходит попытка настроить общественное мнение и суд против конкретных обвиняемых. В противоположность этому, вторая сторона, представленная защитником или родственниками лица, привлекаемого к ответственности (само лицо в подавляющем большинстве случаев находится под стражей, что само по себе является системным нарушением) полностью ограничена в комментариях или представлении позиции защиты: адвокат не может ссылаться на конкретные факты и позицию своего клиента.
При этом неоднократно имели место случаи, когда озвученные таким образом тезисы о виновности обвиняемых не подтверждались, т.к. в окончательном обвинении в принципе отсутствовали те действия, о которых ранее шла речь. Например, существенно отличаются от озвученных обвинений вынесенные приговоры в отношении В.Бабарико или С.Латыпова, практически ничего из озвученного следствием как установленные факты даже не имелось в деле при передаче дела в суд для рассмотрения.
Органы предварительного расследования и надзирающие органы (прокуратура) без каких-либо ограничений комментируют ход расследования уголовных дел, высказывая свою позицию обществу и средствам массовой информации, не задумываясь о нарушении прав и законных интересов участников процесса. В частности, в своих комментариях органы предварительного расследования позволяют себе утверждения о виновности обвиняемых и совершении ими конкретных действий задолго до окончания предварительного следствия, чаще всего в самом его начале, то есть, без вступившего в силу приговора суда. Таким образом, происходит попытка настроить общественное мнение и суд против конкретных обвиняемых. В противоположность этому, вторая сторона, представленная защитником или родственниками лица, привлекаемого к ответственности (само лицо в подавляющем большинстве случаев находится под стражей, что само по себе является системным нарушением) полностью ограничена в комментариях или представлении позиции защиты: адвокат не может ссылаться на конкретные факты и позицию своего клиента.
При этом неоднократно имели место случаи, когда озвученные таким образом тезисы о виновности обвиняемых не подтверждались, т.к. в окончательном обвинении в принципе отсутствовали те действия, о которых ранее шла речь. Например, существенно отличаются от озвученных обвинений вынесенные приговоры в отношении В.Бабарико или С.Латыпова, практически ничего из озвученного следствием как установленные факты даже не имелось в деле при передаче дела в суд для рассмотрения.
Выводы
Текущая практика применения ограничений на распространение данных предварительного следствия полностью нарушает принятый порядок и говорит об использовании органов предварительного расследования и механизмов уголовной ответственности как инструментов политического преследования, преследующем исключительно цель ограничить распространение информации, связанной с политическими преследованиями.
