Как могут ограничиваться права человека: что важно знать адвокатам
Опубликовано 12 марта 2022 года
- Общие принципы прав человека.
- Ограничения прав человека.
- Отражение международных правил в Конституции Беларуси.
- Насколько ограничение прав человека является внутренним делом государства?
- Небольшое лирическое отступление: анализ ситуации с прививками от Ковид, обязате?
- “Злоупотребление” правами человека и противодействие этому
- Право на насилие у государства: есть ли оно?
- Какая оценка дается таким документам, как патриотический акт США?
- Что происходит с правами человека в ситуации военного конфликта
- Когда ограничения прав человека становятся нарушением
Для белорусской модели правоприменения было характерно искаженное применение принципов и правил не только после выборов 2020 года, но и задолго до этого. Так, во главу правоприменения ставились подзаконные акты, письма, просто действия представителей органов власти при полном игнорировании законодательства, Конституции и международных договоров Республики Беларусь. Постепенно выросла ситуация, в которой отсутствие или ограничение прав человека стало являться нормой, а существование прав стало привилегией, которую необходимо еще добиться в длительной и тяжелой борьбе. Причем такое восприятие прав человека и их ограничений стало восприниматься зачастую как нормальное, в том числе, в адвокатской среде: “Ну а чего ж вы хотите? Конституция же не работает, а вот в приказе по изолятору написано, что встречи с адвокатами из-за Ковида ограничены”. Давайте разберемся, как устроены права человека и как они могут ограничиваться в соответствии с белорусским законодательством и международными актами, имеющими для Беларуси обязательный характер.
Общие принципы прав человека.
Общий принцип звучит так – права человека принадлежат человеку от рождения и предоставляются не милостью государства, какого-нибудь государственного органа, конкретного чиновника или вахтера суда, а принадлежат человеку, потому что он человек, потому что он существует. Не имеет никакого значения гражданство, предыдущие поступки человека, права человека ему принадлежат. Лишить прав человека нельзя никого, однако некоторые права могут быть ограничены. По этому принципу построен Международный пакт о гражданских и политических прав, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, обязательные для Беларуси, эти принципы закреплены в Конституции Республики Беларусь. Это действующая рамка, которой необходимо придерживаться.
Ограничения прав человека.
Права человека не абсолютны. Большинство прав может быть ограничено. Но в строго определенных случаях. Есть две ситуации, в которых они могут быть ограничены. Первая - чрезвычайное и военное положение, когда допускается отступление от некоторых прав. В Пактах четко указано, какие права могут быть ограничены, а какие не могут быть ограничены. Но в пактах также указано, от каких прав отступать нельзя в даже в ЧП. Это так называемая «золотая четверка»: запрет на произвольное лишение жизни, право не подвергаться пыткам, свобода от рабства, право на справедливый суд. Эти права не могут быть ограничены ни при каких обстоятельствах. Следует обратить внимание, что чрезвычайное положение и военное положение – это конкретные правовые режимы, которые должны быть официально объявлены, должны быть уведомлены другие участники Пактов через Генсека ООН. Это не мнение конкретного начальника РУВД или ИВС о том, что положение стало чрезвычайным, и права человека перестали соблюдаться на территории определенного РУВД или ИВС. Если государство не выполнило процедуру, такие ограничения будут не валидны. Пример: когда говорили, что будет введено ЧП в Беларуси в контексте ковида, дело было в том, что это было бы очередной формальной процедурой, с которой Беларусь не очень хотело иметь дело.
В мирное же время ограничение конкретного права человека возможно, если оно предусмотрено Пактом. Для понимания самой сущности прав, важно рассмотреть не ограничения в ЧП (исключительная ситуация, влияющая на общее положение), а возможность ограничивать конкретное право, потому что его реализация может противоречить правам других лиц, защищаемым международными стандартами.
Рассмотрим на конкретном примере. Что говорит Международный пакт о гражданских и политических правах в статье 18. “Свобода исповедовать религию или убеждения подлежит лишь ограничениям, установленным законом и необходимым для охраны общественной безопасности, порядка, здоровья и морали, равно как и основных прав и свобод других лиц”. Обратите внимание, что это не принципы для богатых и развитых стран, это тот Пакт, под которым Беларусь подписалась, обязалась соблюдать еще с 70-х годов, то есть, это все действует и для нашей страны.
Так вот, в статье 18 конкретно указаны критерии допустимости ограничений данного права:
При этом следует понимать важнейшие правила:
В мирное же время ограничение конкретного права человека возможно, если оно предусмотрено Пактом. Для понимания самой сущности прав, важно рассмотреть не ограничения в ЧП (исключительная ситуация, влияющая на общее положение), а возможность ограничивать конкретное право, потому что его реализация может противоречить правам других лиц, защищаемым международными стандартами.
Рассмотрим на конкретном примере. Что говорит Международный пакт о гражданских и политических правах в статье 18. “Свобода исповедовать религию или убеждения подлежит лишь ограничениям, установленным законом и необходимым для охраны общественной безопасности, порядка, здоровья и морали, равно как и основных прав и свобод других лиц”. Обратите внимание, что это не принципы для богатых и развитых стран, это тот Пакт, под которым Беларусь подписалась, обязалась соблюдать еще с 70-х годов, то есть, это все действует и для нашей страны.
Так вот, в статье 18 конкретно указаны критерии допустимости ограничений данного права:
- данная свобода подлежит лишь ограничениям, установленным законом;
- ограничения необходимы для охраны определенных общественных отношений, равно как прав и свобод других лиц;
- не в полной мере очевидно, но пропорциональность и соразмерность законной цели (необходимость в демократическом обществе) – из слова “необходимы”.
При этом следует понимать важнейшие правила:
- Наличие у человека прав – это стандартная ситуация, по умолчанию они есть, все государственные органы, все агенты государства должны действовать с тем, чтобы достигать ситуации соблюдения прав человека;
- Ограничение прав человека – исключение из общего правила, и как любое исключение из общего правила, должно осуществляться с ограничениями, узостью толкования правил ограничения, запрета выхода государства за пределы установленных рамок ограничений;
- Механизм ограничения прав человека тоже четко закреплен, он не может быть произвольным, только потому что так захотелось начальнику РУВД или ИВС.
- Законная цель ограничения (конкретные случаи, когда может быть право ограничено. Как правило, указано в соответствующих международных договорах, в Конституции. Причем надо иметь в виду, что применению подлежит наиболее узкая из установленных рамок – нельзя расширить уже установленное ограничение).
- Законная форма ограничения. То есть не устное распоряжение, не звонок или просто соображение того, кто ограничивает. Во-первых, сама возможность ограничения должна быть прописана в законе, не противоречащим Конституции или международным договорам. Во-вторых, в каждом конкретном случае это должно оформляться соответствующим актом, в котором должно быть надлежащее обоснование цели.
- Соразмерность ограничения права цели ограничения. То есть, ограничение должно быть минимальным для достижения цели. Чрезмерное ограничение для достижения незначительной цели – самостоятельное нарушение прав человека. То есть, должен соблюдаться баланс интересов того, ради кого налагаются ограничения (общество или отдельная личность) и того, чье право ограничивается.
Отражение международных правил в Конституции Беларуси.
В белорусской Конституции правилам ограничения прав посвящена ст. 23
“Ограничение прав и свобод личности допускается только в случаях, предусмотренных законом, в интересах национальной безопасности, общественного порядка, защиты нравственности, здоровья населения, прав и свобод других лиц. Никто не может пользоваться преимуществами и привилегиями, противоречащими закону”.
Следует отметить, что эта норма не может использоваться для оправдания ограничений прав человека, если такое ограничение или механизм ограничения противоречит или не предусмотрен Пактами. То есть, применению подлежит максимально узкое регулирование ограничение прав человека исходя из того, что наличие прав – стандартная ситуация, а ограничение – исключение из правил. Этому же принципу должны подчиняться все законы и подзаконные акты – расширение случаев ограничения установленных прав, расширение механизмов ограничения прав человека не допустимо. Рамка возможного задается Пактами и Конституцией, все остальное может только “уменьшать” ограничение прав, но никак не расширять.
Что касается обязанностей государства, то на практике встречаются попытки отдельных должностных лиц сослаться на отсутствие обязанностей, мол, право то есть, но обязанности у государства нет. Кроме того, что это просто алогично и неразумно, следует отметить, что обязанности государств и его агентов прямо предусмотрены ст. 59 Конституции
“Государство обязано принимать все доступные ему меры для создания внутреннего и международного порядка, необходимого для полного осуществления прав и свобод граждан Республики Беларусь, предусмотренных Конституцией. Государственные органы, должностные и иные лица, которым доверено исполнение государственных функций, обязаны в пределах своей компетенции принимать необходимые меры для осуществления и защиты прав и свобод личности.”
О чем говорит эта статья? Государство даже теоретически не может иметь интереса не соблюдать права человека. Поэтому все аргументы о наличии некоего государственного интереса, направленного на несоблюдение прав человека, являются неконституционными.
Государство - это сильная система. У сильного всегда обязанностей больше, чем прав. Концепция прав человека и ее надгосударственный характер призван уравновесить силы. Всегда будет презумпция неправоты государства в случае нарушения прав человека. Человеку можно все, что не запрещено. Государству нельзя ничего, кроме того, что в его компетенции. Вся концепция основывается на том, что права есть есть у человека, у государства – обязанность их обеспечить.
Следует помнить, что у государства нет воли, у государства есть компетенции, и есть дискреция в рамках компетенций - коридор их возможных действий. То есть, инструменты компетенции имеют дискрецию – можно делать так и так, а уже задача чиновника выбрать способ для достижения цели. И выбирать не тот метод, который ему нравится, а тот, который поможет эффективно решить проблему человека.
“Ограничение прав и свобод личности допускается только в случаях, предусмотренных законом, в интересах национальной безопасности, общественного порядка, защиты нравственности, здоровья населения, прав и свобод других лиц. Никто не может пользоваться преимуществами и привилегиями, противоречащими закону”.
Следует отметить, что эта норма не может использоваться для оправдания ограничений прав человека, если такое ограничение или механизм ограничения противоречит или не предусмотрен Пактами. То есть, применению подлежит максимально узкое регулирование ограничение прав человека исходя из того, что наличие прав – стандартная ситуация, а ограничение – исключение из правил. Этому же принципу должны подчиняться все законы и подзаконные акты – расширение случаев ограничения установленных прав, расширение механизмов ограничения прав человека не допустимо. Рамка возможного задается Пактами и Конституцией, все остальное может только “уменьшать” ограничение прав, но никак не расширять.
Что касается обязанностей государства, то на практике встречаются попытки отдельных должностных лиц сослаться на отсутствие обязанностей, мол, право то есть, но обязанности у государства нет. Кроме того, что это просто алогично и неразумно, следует отметить, что обязанности государств и его агентов прямо предусмотрены ст. 59 Конституции
“Государство обязано принимать все доступные ему меры для создания внутреннего и международного порядка, необходимого для полного осуществления прав и свобод граждан Республики Беларусь, предусмотренных Конституцией. Государственные органы, должностные и иные лица, которым доверено исполнение государственных функций, обязаны в пределах своей компетенции принимать необходимые меры для осуществления и защиты прав и свобод личности.”
О чем говорит эта статья? Государство даже теоретически не может иметь интереса не соблюдать права человека. Поэтому все аргументы о наличии некоего государственного интереса, направленного на несоблюдение прав человека, являются неконституционными.
Государство - это сильная система. У сильного всегда обязанностей больше, чем прав. Концепция прав человека и ее надгосударственный характер призван уравновесить силы. Всегда будет презумпция неправоты государства в случае нарушения прав человека. Человеку можно все, что не запрещено. Государству нельзя ничего, кроме того, что в его компетенции. Вся концепция основывается на том, что права есть есть у человека, у государства – обязанность их обеспечить.
Следует помнить, что у государства нет воли, у государства есть компетенции, и есть дискреция в рамках компетенций - коридор их возможных действий. То есть, инструменты компетенции имеют дискрецию – можно делать так и так, а уже задача чиновника выбрать способ для достижения цели. И выбирать не тот метод, который ему нравится, а тот, который поможет эффективно решить проблему человека.
Насколько ограничение прав человека является внутренним делом государства?
Во-первых, вспоминаем критерии и условия ограничений. Это правила, установленные международным стандартом, которое государство обязано соблюдать. Это надгосударственный уровень. А обязанности лица как гражданина по отношению к своему государству – это уже внутригосударственные моменты. Каждый рождается равным, международный стандарт – над государством. Каким бы ты гражданином ни был, государство не может лишать тебя достоинства и прав человека. Причем, это никто не навязывает, это те обязательства, которые государство на себя добровольно приняло, ратифицировав определенные документы. Само появление концепта прав человека развивает саму логику международного публичного права, в котором субъектами были только государства. А сейчас в определенных ситуация человек поднимается на более высокий уровень. В решениях Комитета по правам человека мы видим – индивид против государства и т.д. Происходит гуманизация. Человек становится не только объектом защиты, но и становится в ряд с государством.
Еще один пример в доказательство вышесказанного. В документах ОБСЕ, которые принимаются путем достижения консенсуса, последовательно проводится не только мысль, что права человека – это основа международного мира и благополучия, но и то, что ситуация с правами человека не является внутренним делом государства. Это предмет интереса международного сообщества. Последняя такая резолюция была принята в Алматы на последнем собрании президентов, включая Лукашенко А.Г. Поэтому это совсем не внутреннее дело.
Еще один пример в доказательство вышесказанного. В документах ОБСЕ, которые принимаются путем достижения консенсуса, последовательно проводится не только мысль, что права человека – это основа международного мира и благополучия, но и то, что ситуация с правами человека не является внутренним делом государства. Это предмет интереса международного сообщества. Последняя такая резолюция была принята в Алматы на последнем собрании президентов, включая Лукашенко А.Г. Поэтому это совсем не внутреннее дело.
Юридическая эволюция отношений международного сообщества к защите прав человека в определенный момент пришла к Хельсинскому акту, именно так мировое сообщество дошло до того, что эти вопросы надо изымать из внутренней компетенции. Потому что права человека важны не только на национальном, но и на региональном уровне.
Небольшое лирическое отступление: анализ ситуации с прививками от Ковид, обязательностью прививок, нарушением прав человека с точки зрения человеко-правового подхода
Во-первых, необходимо изначально подчеркнуть, что, когда мы говорим о вопросах, связанных с вакцинацией и правами человека, движущим мотивом выводов по данному вопросу является здравый смысл и стандарты прав человека, а не пристрастия авторов. Все ответы на подобные вопросы будут основываться не на сугубо личных предпочтениях авторов, а будут исходить из человекоправового взгляда.
- Когда человека заставляют вакцинироваться, его права ограничиваются?
Его не заставляют, это во-первых. Его не ловят на улице, а просто не пускают в определенные места. Право человека не вакцинироваться соотносится с правами других людей, которые ходят в общественные места и не хотят иметь источник заражения рядом. Невакцинированный человек будет рассматриваться источником повышенной опасности.
Важный критерий – законность. Если не принято такое ограничение на законном уровне (презюмируя, что закон – законный, а не как белорусский Закон о массовых мероприятиях), то и право ограничиваться не может.
Важный критерий – законность. Если не принято такое ограничение на законном уровне (презюмируя, что закон – законный, а не как белорусский Закон о массовых мероприятиях), то и право ограничиваться не может.
- Так все же, почему ограничиваются права человека?
Смысл оценки остальных критериев для ограничения прав человека – поиск баланса интересов. В данном случае, это интересы конкретного человека, который не хочет вакцинироваться (это его несомненное право - не подвергаться медицинскому вмешательству без согласия), а с другой стороны – интерес людей и общества к снижению рисков заражений (право на здоровье других людей). Ковид признан пандемией компетентными органами, чья оценка это не вопрос предпочтений, а конкретная медицинско-юридическая оценка, поэтому это повышает планку общественного интереса.
“Злоупотребление” правами человека и противодействие этому
Еще один пример для сравнения. Человек принял решение совершить террористический акт. У человека есть право на жизнь. Которое в данном входит в противоречие с правом на жизнь других людей. Соответствующие органы имеют компетенцию на ликвидацию такой угрозы жизни других людей. Ограничение не привязано к личности, а привязано к ситуации, так как алгоритм действий правоохранителей прописан в законе. Но нельзя говорить про ограничения права конкретного человека на жизнь, например, его нельзя застрелить при попытке бегства.
В случае с терроризмом, речь не идет о балансе, речь идет о защищаемых стандартами прав человека. Право на здоровье, право не подвергаться медицинскому вмешательстве защищены стандартами, а что касается права быть террористом – такого права нет.
Если мы говорим о праве на жизнь, это подразумевает не запрет лишать жизни, а запрет лишать жизни произвольно. Если человек представляет опасность для других, если он реальный террорист, опасный для общества, то тогда его право на жизнь не защищено, потому что государство, которое имеет компетенцию (не право, а компетенцию!) на насилие, может лишить его жизни. Есть и очень сложные с моральной стороны ситуации. Например, когда мы взвешиваем абсолютное право защиты от пыток, которое нельзя нарушить, даже если имеется возможность узнать о том, где находится бомба и предотвратить теракт.
В случае с терроризмом, речь не идет о балансе, речь идет о защищаемых стандартами прав человека. Право на здоровье, право не подвергаться медицинскому вмешательстве защищены стандартами, а что касается права быть террористом – такого права нет.
Если мы говорим о праве на жизнь, это подразумевает не запрет лишать жизни, а запрет лишать жизни произвольно. Если человек представляет опасность для других, если он реальный террорист, опасный для общества, то тогда его право на жизнь не защищено, потому что государство, которое имеет компетенцию (не право, а компетенцию!) на насилие, может лишить его жизни. Есть и очень сложные с моральной стороны ситуации. Например, когда мы взвешиваем абсолютное право защиты от пыток, которое нельзя нарушить, даже если имеется возможность узнать о том, где находится бомба и предотвратить теракт.
Право на насилие у государства: есть ли оно?
Всегда надо помнить, прав у государства в общем случае нет. Есть компетенция применить насилие, но не право (хочу – применю, хочу – нет). Нет диспозитивности, есть очень четкие критерии, когда государство имеет право и возможность применить силу для защиты конкретных законных целей, узко понимаемых. Есть ли право на насилие – не корректная формулировка, потому что у государства есть монополия на насилие. Действительно, никто другой в стране и обществе применять силу, кроме как в случае необходимой обороны (опять же, с четкими критериями), права не имеет. И применять государство ее может для защиты интересов личности и общества.
Какая оценка дается таким документам, как патриотический акт США?
Следует отметить, что эта ситуация часто используется для обоснования произвольных действий государственных органов других стран в спорах о допустимости или недопустимости определенных действий. Поэтому важно знать и понимать все составляющие принятия и применения этого акта. Этот документ, который был принят после теракта 11 сентября, допускал определенные отступления от прав человека. В частности, допускал слежку и прослушивание без судебного решения и т.д. Он был отменен в 2015 именно потому, что он предусматривал отступления от прав человека, и вместо него был принят другой акт, который уже не содержит таких положений.
Ситуация с актом демонстрирует, как демократическое общество может реагировать на возникающие вызовы. Общество после серии терактов, как совершенных, так и и подготовленных, было шокировано и испугано – и общество согласилось с тем, что рамки личной свободы резко уменьшились, потому что резко выросли рамки угрозы. Люди искали у государства защиту. Это была не реакция конкретных спецслужб, а запрос общества – акт был принят демократически избранным Парламентом. Следует обратить особое внимание вот на что. В целом, это достаточно серьезная тенденция последнего времени практически во всех странах – усиление общественного запроса к исполнительной власти. Общество именно от исполнительной власти получает защиту, видит действия по социальному обеспечению, правопорядку и так далее. И в этой ситуации возникает определенный запрос групп людей на расширение прав и полномочий исполнительной власти, в то время как законодательная власть в большей степени отражает более долгосрочные стратегии жизни общества, более серьезную рамку общественного договора, общественного запроса и развития. И надо понимать, что Патриотический акт не был документом узкой группы управленцев, он был принят демократически избранным парламентом, в рамках демократически избранных представителей, которые зависят от избравшего их общества и которые реализовали не свое видение защиты, не видение президента, АНБ, ФБР, а именно общества. И в тех странах, где подходы к правам человека реализуются не исполнительной властью, которая абсолютно в любой стране стремится расширить свои права и зайти на поле прав общества и граждан, а исключительно представительными органами, последствия и действия подобных актов отличаются от тех стран, где допускается самодеятельность органов исполнительной власти в области прав человека.
Во-вторых, после принятия Акта сразу же включились механизмы критики акта (принцип сдержек и противовесов), сработала процедура поиска балансов. Несмотря на то, что общество поддержало принятие, акт все равно нарушал права человека. Стали возникать вопросы: насколько это соразмерно? Насколько соразмерно в 2002 году и через два года? И когда пришло время, общество и государство дошло до того, что пора его отменить. То есть, сама по себе отмена акта говорит о том, что это было исключительная ситуация, которая была убрана, как только потребность исчезла.
Ситуация с актом демонстрирует, как демократическое общество может реагировать на возникающие вызовы. Общество после серии терактов, как совершенных, так и и подготовленных, было шокировано и испугано – и общество согласилось с тем, что рамки личной свободы резко уменьшились, потому что резко выросли рамки угрозы. Люди искали у государства защиту. Это была не реакция конкретных спецслужб, а запрос общества – акт был принят демократически избранным Парламентом. Следует обратить особое внимание вот на что. В целом, это достаточно серьезная тенденция последнего времени практически во всех странах – усиление общественного запроса к исполнительной власти. Общество именно от исполнительной власти получает защиту, видит действия по социальному обеспечению, правопорядку и так далее. И в этой ситуации возникает определенный запрос групп людей на расширение прав и полномочий исполнительной власти, в то время как законодательная власть в большей степени отражает более долгосрочные стратегии жизни общества, более серьезную рамку общественного договора, общественного запроса и развития. И надо понимать, что Патриотический акт не был документом узкой группы управленцев, он был принят демократически избранным парламентом, в рамках демократически избранных представителей, которые зависят от избравшего их общества и которые реализовали не свое видение защиты, не видение президента, АНБ, ФБР, а именно общества. И в тех странах, где подходы к правам человека реализуются не исполнительной властью, которая абсолютно в любой стране стремится расширить свои права и зайти на поле прав общества и граждан, а исключительно представительными органами, последствия и действия подобных актов отличаются от тех стран, где допускается самодеятельность органов исполнительной власти в области прав человека.
Во-вторых, после принятия Акта сразу же включились механизмы критики акта (принцип сдержек и противовесов), сработала процедура поиска балансов. Несмотря на то, что общество поддержало принятие, акт все равно нарушал права человека. Стали возникать вопросы: насколько это соразмерно? Насколько соразмерно в 2002 году и через два года? И когда пришло время, общество и государство дошло до того, что пора его отменить. То есть, сама по себе отмена акта говорит о том, что это было исключительная ситуация, которая была убрана, как только потребность исчезла.
Что происходит с правами человека в ситуации военного конфликта
Вооруженный конфликт должен быть квалифицирован как военный конфликт. Отметим, что непризнание воюющей стороной себя как участника не влияет на квалификацию, в данном случае мнение Красного Креста будет решающим. Тогда включается другой правовой режим, режим международного гуманитарного права, которое состоит из двух блоков – чем воюем, какими способами и как защищаем людей. Женевские конвенции приходят на смену регулярным договорам, которые действуют в мирное время. Отметим, что даже во время войны, абсолютные права не могут быть ограничены. Что касается остальных прав, то надо понимать, что они не перестают действовать автоматически. Право ограничивать права человека дает не сам факт военного положения. Права могут быть ограничены, но должна быть определенная ситуация, ограничение должно подпадать под критерии.
Презумпция доказывания ответственности за ограничение права будет в любом случае на государстве, которое такое допустило, а не на пострадавшем. На этом построена работа всех органов, которые такие жалобы рассматривают. В самих текстах Комитета по правам человека мы часто видим следующую формулировку: «поскольку государство не доказало, что введенное ограничение было необходимо», решение выносится в пользу гражданина.
Презумпция доказывания ответственности за ограничение права будет в любом случае на государстве, которое такое допустило, а не на пострадавшем. На этом построена работа всех органов, которые такие жалобы рассматривают. В самих текстах Комитета по правам человека мы часто видим следующую формулировку: «поскольку государство не доказало, что введенное ограничение было необходимо», решение выносится в пользу гражданина.
Когда ограничения прав человека становятся нарушением
Все ограничения прав, не соответствующие критериям, являются нарушением. Разберем на примере свободы мирных собраний. Есть закон, который установил целый ряд процедур, не соблюдая которые, человек не может реализовать свое право. Суть права на мирные собрания – продемонстрировать существующие проблемы. Однако в законе прописана процедура, которая требует за 15 дней уведомить исполком, получить разрешение на проведение собрания в определенном перечне мест (не публичных, почти в лесу), заплатить неподъемные суммы пожарным, милиции, обеспечить порядок и т.д. Если это оценить, то такие меры ограничения убивают саму суть права, они делают бессмысленным такое обращение, почему в конце концов и граждане и перестали обращаться. Все эти действия призваны в теории обеспечить нашу безопасность от противников демонстрации, но по сути запретить демонстрировать свое мнение нельзя. И введение такого механизма получения согласия, не обусловленного ни целями, ни рамкой достаточных и обоснованных ограничений является нарушением прав человека.
Можно реализовать право на жизнь, посадив всех в клетки – и тогда никто никого не убьет, но кому нужна такая жизнь? Кому нужно тогда такое право? И это не философский и не риторический вопрос. Права человека призваны сделать жизнь человека качественной, а государство всегда будет пытаться решать свои вопросы за счет человека и его прав, поэтому и появился концепт прав человека и человека как носителя прав и государства как носителя обязанностей.
Продолжая анализировать ситуацию с правом на мирные собрания, можно видеть, что ст. 23 Конституции говорит про цели и законность ограничений прав, но ничего не говорит про соразмерность. Белорусские правотворцы “забыли” текст Международного пакта о гражданских и политических правах, “забыли” принципы и получилось, что в итоге любой закон, принятый якобы ради этой цели, становится формально законным. Вульгарный позитивизм из такого восприятия права и вытекает. Но это нарушение прав человека, что неоднократно подтверждалось Комитетом по правам человека ООН.
Ограничение прав человека возможно, когда оно пропорционально, соответствует форме и целям. И возможность ограничения должна быть предусмотрена международным Пактом.
Поэтому, резюмируя, при рассмотрении, является ли ситуация ограничением прав, в первую очередь смотрим на стандарт –разрешает ли вообще ограничить право – потом смотрим, соблюдены ли критерии – потом оцениваем, был ли правомерен механизм. Соразмерность должна быть подробно описана и логична, для ее оспаривания должны быть предусмотрены процедуры, должна быть предусмотрена возможность переоценки всех факторов в другой инстанции.
Можно реализовать право на жизнь, посадив всех в клетки – и тогда никто никого не убьет, но кому нужна такая жизнь? Кому нужно тогда такое право? И это не философский и не риторический вопрос. Права человека призваны сделать жизнь человека качественной, а государство всегда будет пытаться решать свои вопросы за счет человека и его прав, поэтому и появился концепт прав человека и человека как носителя прав и государства как носителя обязанностей.
Продолжая анализировать ситуацию с правом на мирные собрания, можно видеть, что ст. 23 Конституции говорит про цели и законность ограничений прав, но ничего не говорит про соразмерность. Белорусские правотворцы “забыли” текст Международного пакта о гражданских и политических правах, “забыли” принципы и получилось, что в итоге любой закон, принятый якобы ради этой цели, становится формально законным. Вульгарный позитивизм из такого восприятия права и вытекает. Но это нарушение прав человека, что неоднократно подтверждалось Комитетом по правам человека ООН.
Ограничение прав человека возможно, когда оно пропорционально, соответствует форме и целям. И возможность ограничения должна быть предусмотрена международным Пактом.
Поэтому, резюмируя, при рассмотрении, является ли ситуация ограничением прав, в первую очередь смотрим на стандарт –разрешает ли вообще ограничить право – потом смотрим, соблюдены ли критерии – потом оцениваем, был ли правомерен механизм. Соразмерность должна быть подробно описана и логична, для ее оспаривания должны быть предусмотрены процедуры, должна быть предусмотрена возможность переоценки всех факторов в другой инстанции.
