Уже в самом начале документа бросается в глаза, что, в отличии от Правил профессиональной этики адвокатов (далее – Правил) образца 2012 года, в новом акте отсутствует их согласование с Белорусской республиканской коллегией адвокатов, а в тексте пункта 1, который можно рассматривать, как преамбулу, отсутствует указание на то, что принимаются они «по предложениям адвокатов и адвокатских образований». Исходя из этого, можно сделать вывод, что данный акт является всецело инициативой Министерства юстиции и какие-то согласования его текста с БРКА, если и имели место, то в какой-то неофициальной форме.

Существенное изменение встречается уже в пункте 2, в котором указано, что действие Правил распространяется не только на действующих адвокатов, стажеров и помощников, но и на адвокатов, чья деятельность приостановлена. Как известно, имеется достаточно ограниченный перечень оснований для приостановления адвокатской деятельности, представленный в части первой ст.12 Закона (избрание адвоката в государственный орган или иную организацию на период работы на постоянной основе; призыв адвоката на военную службу; осуществление адвокатом ухода за ребенком в возрасте до трех лет; направление адвоката на альтернативную службу; приостановление действия лицензии в случаях, предусмотренных законодательными актами). При этом, находясь в данном статусе, адвокат по понятным причинам адвокатской деятельностью не занимается. Вместе с тем, все ограничения, согласно новым Правилам, все равно к нему применяются.


Очень важное изменение содержится в пункте 3 новых Правил. Так, пункте 3 старых Правил содержалась довольно декларативная норма:


«Адвокат в своей профессиональной деятельности должен утверждать уважение к адвокатской профессии, ее сущности и общественному назначению, содействовать сохранению и повышению ее престижа».


Как известно, многочисленным адвокатам, лишенным своего статуса в течение последнего года, в качестве нарушений вменялись различные действия, которые не имели никакого отношения к их непосредственной профессиональной деятельности (в первую очередь речь идет о высказывании мнения в различных открытых источниках, а также привлечение к административной ответственности). Вероятно, по этой причине вышеуказанная норма была в новых Правилах сформулирована следующим образом:


«Адвокат должен утверждать уважение к адвокатской профессии, ее сущности и общественному назначению, содействовать сохранению и повышению ее престижа».


И далее, чтобы уже совершенно точно не оставалось никаких сомнений, что под этим понимается, в пункт 3 дополнен еще одним предложением:


«В любой ситуации, в том числе вне профессиональной деятельности, адвокат должен сохранять честь и достоинство, избегать всего, что могло бы нанести ущерб авторитету адвокатуры или подорвать доверие к ней».


Таким образом, можно с уверенностью сказать, что любые действия, которые будут признаны органами адвокатского самоуправления либо Квалификационной комиссией наносящими ущерб авторитету адвокатуры и подрывающими доверие к ней, вне зависимости от того, имеют ли они какое-то отношение к непосредственной профессиональной деятельности адвоката, будут трактоваться как нарушение данного пункта Правил.

Следующее важное изменение также касается уже апробированной практики лишения адвокатов статуса в течение последнего года за высказывания и комментарии в средствах массовой информации и глобальной сети Интернет. Так, вместо короткой ремарки о том, что адвокату следует использовать только достоверную информацию, предоставляя сведения в средства массовой информации, имевшуюся в пункте 9, возник отдельный объемный пункт 65 следующего содержания:

«Адвокаты вправе представлять средствам массовой информации, распространять (в том числе посредством комментариев, оценок) в глобальной компьютерной сети Интернет точную и достоверную информацию.

Информация адвокатами должна представляться с позиции права.

Любые заявления адвоката, в том числе при обсуждении и разъяснении правовых норм, должны быть ответственными, достоверными и не вводить в заблуждение.
Донося информацию по конкретным делам о судебных спорах организаций и граждан, следственных и иных процессуальных действиях, адвокат не должен допускать необоснованных, не подкрепленных точными фактами и материалами дела суждений и умозаключений.

Адвокат, общаясь с представителями средств массовой информации, интернет-ресурсов, должен принимать меры для того, чтобы его слова не были преподнесены массовой аудитории в искаженном виде».

Несмотря на явную попытку предусмотреть максимально жесткую цензуру любых публичных высказываний адвокатов, в норме содержатся достаточно странные формулировки. Во-первых, данная норма фактически запрещает действующим адвокатам каким-либо иным образом, кроме как «с позиции права», распространять какую-либо информацию в глобальной сети Интернет и в средствах массовой информации. Учитывая, что каких-то оговорок в данном подпункте не делается, можно прийти к выводу, что, адвокату запрещено размещать в том числе какую-то сугубо личную информацию в своих социальных сетях. Например, достаточно сложно «с позиции права» поделиться своими впечатлениями от отпуска, отдыха на природе или посещения концерта. Таким образом, имеет место явное нарушение свободы высказываний адвоката, как гражданина Республики Беларусь. Примерно так же возникает вопрос, каким образом будут оцениваться в том числе выступления адвоката в суде, если судебное заседание освещается средствами массовой информации, а суд вынес решение, противоположное высказанным адвокатом суждениям и умозаключениям, и оно вступило в силу. При этом, в таком случае адвокату фактически запрещено высказываться в средствах массовой информации по поводу позиции своего клиента, если суд с этой позицией не согласился. Еще более абсурдным выглядит установление обязанности «принимать меры для того, чтобы его слова не были преподнесены массовой аудитории в искаженном виде». То есть фактически вводится обязанность адвоката вступать в споры со средствами массовой информации, если его слова были хотя бы незначительно искажены в ходе редактуры, а в случае невступления в подобные споры, адвокат может быть признан нарушителем Правил профессиональной этики. С точки зрения последующего применения этой новой нормы также будет крайне интересно наблюдать за тем, как ее будет применять действующий председатель БРКА и по совместительству член Совета Республики Чайчиц В.И., который неоднократно, как в социальных сетях, так и в ходе публичных выступлений высказывался на политические темы не «с позиции права», что после вступления в силу новых Правил будет явно нарушать вышеуказанную норму.

Следующим крайне симптоматичным блоком изменений является значительное редактирование норм, которые касаются права адвоката высказываться о виновности и невиновности обвиняемых, а также права на критику в рамках уголовного производства позиции иных участников процесса.

В первую очередь бросается в глаза, что в новых Правилах отсутствует следующая норма, содержавшаяся ранее в пункте 11 Правил:

«Высказывания адвокатов, затрагивающие честь и достоинство стороны по делу, ее представителя, обвинителя или защитника, свидетеля, потерпевшего, эксперта, переводчика, не нарушающие настоящих Правил, преследованию не подлежат».

Фактически, отсутствие этой нормы в новых Правилах может говорить о том, что какого-либо иммунитета в данной части теперь у адвокатов даже гипотетически не будет. При этом, в пункте 21 новых Правил появляется норма о том, что «адвокат не вправе высказывать мнение о виновности либо невиновности обвиняемых, защиту которых он не осуществляет». Совершенно очевидно, что этот запрет является прямой отсылкой к исключению из состава Минской городской коллегии адвокатов Дмитрия Лаевского несколько месяцев назад. Абсурдность этой нормы абсолютно очевидна. В случае, если, в рамках уголовного дела имеется несколько обвиняемых, действовавших в той или иной группе лиц, и при этом часть из них свою вину признает, а часть нет, защитникам не признающих вину обвиняемых крайне проблематично, а иногда и вовсе невозможно, выстраивать свою позицию и тем более выступать с прениями в суде, при наличии подобного категоричного запрета, т.к. действия обвиняемых очевидных образом связаны, а значит невиновность одного обвиняемого часто может означать невиновность других. Если же рассмотреть этот вопрос еще более глубоко с точки зрения возможных последствий, можно прийти к выводу, что данный запрет может в ряде случаев приводить к невозможности построения позиции по делу для стороны защиты, что очевиднейшим образом нарушает один из основополагающих принципов уголовного судопроизводства – принцип равенства сторон.


Кроме того, имеется и другое малопонятное изменение, касающееся возможности выбора адвокатом правовой позиции по делу. Так, в новых Правилах имеется пункт 44 следующего содержания:

«Адвокат должен согласовать свою правовую позицию с клиентом и не вправе изменять ее без согласования с ним, за исключением права адвоката в случае признания вины клиентом оспаривать такое утверждение и просить об оправдании или прекращении уголовного преследования. Адвокат должен информировать клиента об изменениях средств, способов и методов защиты его интересов, когда этого требуют новые обстоятельства, возникающие в ходе процесса».

При этом ранее в Правилах также имелся пункт 47, которого в новых Правилах нет, и согласно которому:

«Если имеющиеся в деле доказательства свидетельствуют о наличии в действиях подзащитного состава менее тяжкого преступления, чем то, в совершении которого он обвиняется, адвокат обязан сообщить ему об этом и согласовать с ним позицию, имея в виду менее тяжкое преступление. В этом случае при несогласии подзащитного с мнением адвоката последний защищает клиента исходя из самостоятельно избранной позиции».

Таким образом, учитывая категоричную формулировку, обязывающую адвоката согласовывать позицию с клиентом всегда, за исключением лишь одной ситуации, при которой адвокат просит об оправдании или прекращении уголовного преследования несогласного с этим клиента, по новым Правилам адвокат не сможет поступить так же, если вопрос касается не полного оправдания, а лишь изменения квалификации действий обвиняемого. По каким причинам подобное изменение было зафиксировано в Правилах, остается только догадываться.

Помимо этого, в новых Правилах имеется несколько на первый взгляд незначительных изменений, которые на самом деле могут в последующем иметь довольно большое значение.
Так, ранее в пункте 29 Правил указывалось, что «адвокату рекомендуется в тактичной форме обратить внимание коллеги на допущенное с его стороны нарушение норм профессиональной этики». В пункте же 28 новых Правил формулировка изменена на категоричную: «адвокату следует в тактичной форме обратить внимание коллеги на допущенное с его стороны нарушение норм профессиональной этики». Учитывая такую акцентированную замену формулировок, нельзя исключать, что в дальнейшем, в качестве основания для привлечения адвокатов к дисциплинарной ответственности будет в том числе использоваться то, что какие-то нарушения со стороны коллег им были проигнорированы.
Также вызывает некоторые опасения смена формулировок в пункте 54 новых Правил, где в категорической форме указывается, что при определении размера гонорара «принимается во внимание» обширный перечень факторов. При этом ранее в пункте 57 Правил использовалась лишь формулировка «рекомендуется определять размер гонорара, принимая во внимание следующие факторы». Не исключено, что в дальнейшем рекомендательные нормы, касающиеся размеров гонорара, могут быть заменены на какие-либо конкретные тарифы, о чем ранее уже неоднократно ходили слухи.

Резюмируя все вышеуказанные изменения, нельзя не отметить, что, включая в обновленные Правила профессиональной этики адвоката новые запреты и ограничения, очевидно возникшие из имевшей место в течение более года практики лишения адвокатов тем или иным образом их статуса, Министерство юстиции фактически само подтверждает, что ранее эти действия Правилами профессиональной этики не охватывались, а значит и запрещены не были, и, соответственно, оснований для принятия всех тех решений ни у органов адвокатского самоуправления, ни у Квалификационной комиссии быть не могло.