В течение многих столетий, вплоть до XX века Иран был монархическим государством, во главе с монархом – шахом. Различные династии неоднократно сменяли друг друга, и в 1925 году в ходе очередного переворота власть в стране оказалась в руках новой династии Пехлеви. Первого шаха из этой династии Резу Пехлеви в 1941 году, в ходе оккупации Ирана советскими и британскими войсками сменил его сын Мохаммед Реза Пехлеви.

Правление Мохаммеда Резы Пехлеви, растянувшееся почти на 40 лет, можно условно разделить на два этапа:
- 1941-1953 г.г., когда шах редко вмешивался в управление государством, хотя и занимал четкую прозападную позицию, что в итоге привело к затяжному конфликту с премьер-министром Мохаммедом Мосаддыком, который в 1951 году осуществил национализацию всех нефтяных месторождений Ирана. Это неоднозначное решение привело к конфликту Моссадыка на международном уровне с Великобританией и США, а шах был вынужден на короткое время покинуть Иран. В августе 1953 года в Иране произошел переворот, по результатом которого шах вернулся в страну, а Моссадык попал в заключение, где и находился до своей смерти 1967 году.
- 1953-1979 г.г., когда вернувшийся в Иран шах провозгласил начало “белой революции” и в течение всех последующих лет оставался авторитарным единоличным правителем.
В этот период ряд радикальных реформ как в экономической сфере, так и в социо-культурной был направлен на построение в Иране современного, светского, капиталистического государства, что в значительной степени удалось (вырос уровень жизни, была проведена индустриализация, крестьяне получили право собственности на землю, религиозные исламские лидеры были отстранены от управления государством). Супруга шаха с 1959 года, императрица Фарах, будучи представительницей знатной азербайджанской семьи, и получившая образование во Франции, являлась иконой стиля для своего времени, значительно повлияла на развитие искусства и музейного дела в этот период, пыталась влиять на культурную жизнь общества, прививая ему западные ценности в образе жизни, одежде и нравах (именно под ее влиянием граждане Ирана стали носить европейскую одежду, в Иране открывались ночные клубы, права женщин существенно расширились, а в какой-то момент в шахском Иране даже была издана местная версия журнала Playboy)

Вместе с тем, как это часто бывало в прозападных развивающихся странах, в политической сфере устанавливалась все более и более жестокая диктатура: путем изменения действовавшей Конституции и просто невыполнения содержащихся в ней положений, шах добился практически полного нивелирования роли парламента (меджлиса), было жестко ограничено право граждан на мирные собрания и объединения, была введена строгая цензура в СМИ, к середине 1970-х была установлена однопартийная система. Установление капитализма неминуемо приводило к значительному социальному расслоению, а сконцентрированность режима на борьбе с оппонентами, приводила к широкому распространению коррупции на всех уровнях власти.
Служба информации и безопасности (САВАК) имела огромный штат, помощь в обучении и современное техническое оснащение со стороны американских спецслужб, и неограниченные полномочия, в том числе на произвольные задержания и неограниченное по времени содержание под стражей, на изощренные пытки и убийство политических оппонентов шаха.

1979 стал годом референдумов в Иране. Уже через полтора месяца после победы революции 30-31 марта 1979 года был проведен референдум, в ходе которого более 98% проголосовавших граждан высказались за установление в Иране исламского государства.
Важно понимать, что вопрос на референдуме ставился предельно просто «Согласны ли Вы с установлением в Иране Исламской Республики?». Можно предположить, что полное понимание термина “исламская республика” было мало у кого, потому как последующая разработка новой конституции потребовала длительных консультаций, текст подвергался многочисленным правкам. В конечном счете в декабре 1979 был проведен второй референдум с вопросом об одобрении принятия разработанной Конституции. Явка на этом референдуме была на четверть меньшей, нежели на мартовском, т.к. многочисленные противники идеи исламского государства призывали своих сторонников к бойкоту, но это лишь упрочило положение исламистов, набравших в итоге 99,5% голосов.
Новая конституция Ирана действительно утверждала государство, которое можно назвать теократией. Помимо традиционных ветвей власти в лице президента, парламента (меджлиса) и суда, утверждался целый ряд органов, представленных исламским духовенством и находящихся над всеми ветвями власти.
Полноценным руководителем государства является Высший руководитель, который сам является представителем высшего духовенства (до изменений в Конституцию в 1989 году прописывалось, что он должен обладать высшим духовным званием “марджа”, но т.к. планируемый преемник первого высшего руководителя не обладал этим званием, это положение было решено изменить).
Высший руководитель избирается и может быть смещен Советом экспертов, состоящим из 86-88 муджтахитов (высших представителей исламского духовенства).
Функции конституционного суда выполняет Совет стражей конституции, состоящий из 6 представителей духовенства, назначаемых Высшим руководителем, и 6 юристов, избираемых меджлисом. Помимо проверки на “конституционность” законодательства, Совет стражей конституции проверяет и всех высших чиновников (в том числе президента, министров и депутатов парламента), утверждая их назначение или выдвижение на те или иные должности.
Кроме того, конституционным органом является совещательный Совет по целесообразности, который является своеобразным посредником между Советом стражей конституции и меджлисом, в случае возникновения споров. Формируется и действует Совет по целесообразности непосредственно при Высшем руководителе и состоит также в значительной степени из представителей духовенства.
С учетом всех указанных барьеров, совершенно очевидно, что любые политики со светскими идеями вне зависимости от уровня их поддержки в обществе, не имели и не имеют никакой возможности занять хоть какие-либо должности в Иране.
Однако, наиболее существенным изменением для Ирана, который долгие годы был светским государством, стало агрессивное проникновение ислама во все сферы жизни общества.
Из статьи 4 Конституции следует, что “все гражданские, уголовные, финансовые, экономические, административные, культурные, военные, политические и другие законы и установления должны быть основаны на исламских нормах”.
В статье 9 Конституции, среди прочего, указано, что “никто не имеет права под предлогом свободы нанести даже самый незначительный вред политической, культурной, экономической и военной независимости, а также территориальной целостности Ирана”.
Статья 13 Конституции определяет, что помимо мусульман, только иранские зороастрийцы, иудеи и христиане имеют право исповедовать свою религию, представителям всех иных религий это делать запрещено.
В статьях 19-42 перечисляется достаточно стандартный перечень политических, гражданских и социальных прав граждан, но практически во всех случаях, помимо разве что социальных прав (право социального обеспечения, право на образование, право на жилище и т.д.), делается оговорка, что эти права, в том числе равенство и защита закона, свобода мирных собраний, свобода ассоциаций, личная свобода и неприкосновенность, свобода слова и мнений, свобода выбора профессии, должны соответствовать нормам ислама и никак не угрожать устоям исламского государства. Очень обтекаемо и в том же ключе сформированы статьи Конституции, касающиеся прав женщин.
Стоит также отметить, что значительная часть статей посвящена устройству иранской экономики, и в статье 44 Конституции содержится положение, согласно которому “экономическая система Исламской республики Иран основана на трех секторах: государственном, кооперативном и частном, при регулярном и правильном планировании”. Там же указано, что вся крупная промышленность находится в государственной собственности, а частная собственность охватывает лишь малую часть экономики и дополняет экономическую деятельность государственного и кооперативного секторов. Устройство экономики, ко всему прочему, также не должно противоречить нормам ислама.
В целом, утвержденный строй явно не имел ничего общего с идеями реальной демократии и соблюдения прав человека уже в момент своего установления. Несмотря на достаточно близкую к социалистической систему экономики и социальных прав, и формальную демократию в традиционных ветвях власти, недавние союзники исламистов в ходе свержения шаха в большинстве своем очень быстро стали явными нарушителями “норм ислама”, и касалось это в равной степени как коммунистов, так и прозападных либералов.

Помимо репрессий в отношении своих противников, оставшихся в Иране, новый режим также предположительно организовал ряд покушений на своих эмигрировавших противников (например, в 1991 году в Париже был убит последний премьер-министр шахского правительства Шапур Бахтияр.
В дальнейшем репрессивная политика нового режима не ослабевала, не соответствовали и продолжают не соответствовать нормам ислама на разных этапах взгляды и поступки самых разных групп граждан.

Ценность докладов заключается в том, что по ним очень легко судить, какие системные и вопиющие практики нарушения прав человека существуют. Исходя из содержания ежегодных спецдокладов, можно выделить следующие основные проблемы с правами человека в Иране.

В течение многих лет Иран продолжает быть страной одним из наиболее высоких в мире показателем приведенных в исполнение смертных приговоров: в 2015 их было более 800, в последующие годы было значительное снижение до 200-300 случаев в год, но в 2021-2022 их количество снова начало расти. Важно отметить, что смертная казнь в Иране применялась и применяется не только в отношении противников режима и участников протестов, но и в отношении других категорий преступлений. Так, до недавнего времени большую часть казненных составляли лица, признанные виновными в незаконном обороте наркотиков. Под влиянием постоянной критики со стороны ООН, законодательство в этой части было изменено, после чего случаев казни за наркопреступления стало значительно меньше. Также значительная часть казней назначается за совершение коррупционных преступлений и преступлений против ислама (“оскорбление Ислама”, “проклятие Пророка”, “враждебность против Бога”).
Особое внимание в каждом из специальных докладов всякий раз уделяется казням несовершеннолетних (за совершение некоторых преступлений смертная казнь для мальчиков может применяться с 15 лет, для девочек – с 9 лет) и женщин, которые также являются обычной практикой.
Помимо этого, регулярно указывается, что некоторые смертные казни применяются публично, при их приведении в исполнение присутствуют женщины и дети.

Стандарты справедливого судебного разбирательства, которые, как неоднократно указывал КПЧ, должны быть особенно ревностно соблюдаться по делам, по которым может быть назначена смертная казнь, в Иране не соблюдаются. Обычной практикой является быстрой исполнение смертных приговоров, без возможности их надлежащим образом обжаловать. Доступ к защитникам ограничивается для обвиняемых в антигосударственных и антиисламских преступлениях: защитниками могут быть лишь адвокаты из специального и очень ограниченного списка (приводится цифра, что в Тегеране в такой список были включены лишь 20 человек из 20000 членов Тегеранской коллегии адвокатов). Кроме того, по делам об убийствах применяется “коллективная клятва”, когда клятва 50 членов семьи жертвы в том, что обвиняемый совершил преступление (вне зависимости от того, являются ли они свидетелями случившегося), признается полноценным доказательством вины обвиняемого. Постоянно отмечаются случаи насильственных исчезновений, длительного заключения без доступа к адвокату, применения пыток для склонения к признанию вины, ограничения доступа адвоката к материалам дел и отказа в принятии доказательств невиновности. Помимо этого, в 2019 году парламентом Ирана всерьез рассматривалась возможность введения запрета на посещение адвокатом в течение 20 дней после задержания по делам, относящимся к национальной безопасности (сообщение о принятии или непринятии в итоге этих изменений в последующих докладах не было).

Другим постоянно фигурирующим нарушением является применение самых разных пыток, а также практика бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания.
Помимо пыток в виде избиения, угроз изнасилованием и причинением вреда родственникам, в качестве пытки применяется одиночное заключение, которое в ряде случаев может длиться годами. Заключенные с серьезными заболеваниями ограничены в получении медицинской помощи.
Исламский уголовный кодекс, вступивший в силу в 2013 году, предусматривает наказание в виде порки (нанесения десятков и даже сотен ударов плетью) за оскорбление пророка, содомию, изнасилование, супружескую неверность и употребление алкоголя. Имеются сообщения, согласно которым это наказание также применяется за несоблюдение поста, неуважение к исламским требованиям к внешнему виду и одежде, участию в акциях протеста и вечеринках с представителями противоположного пола, а также рукопожатие с лицом противоположного пола, не являющимся родственником. Также, например, согласно статье 638 Исламского уголовного кодекса, те, кто публично действует против запретов (харам), могут быть приговорены к тюремному заключению на срок от 10 дней до двух месяцев и 74 ударам плетью. Известны случаи, когда к ударам плетью приговаривали журналистов, которые допустили незначительные неточности в своих публикациях.
Статья 225 Исламского уголовного кодекса предусматривает побивание камнями в качестве наказания для лиц, признанных виновными в супружеской измене.
Также в качестве наказаний по уголовным делам в Иране применяется ампутация конечностей и ослепление.

Нарушение свободы выражения мнений в Иране в первую очередь выражается в многочисленных случаях привлечения к уголовной ответственности журналистов и блогеров за действия, направленные против норм ислама и против государства. В равной степени те же обвинения предъявляются музыкантам и художникам лишь за действия по реализации своего права на художественное самовыражение.
Неоднократно обращалось внимание на значительные ограничения прав граждан в социальных сетях: полное блокирование социальных сетей Facebook и Twitter, слежка за активностью, задержания за использование мессенджера Telegram. Частым явлением в период президентских кампаний является блокирование различных веб-сайтов. В ходе кампании 2016-2017 годов были заблокированы сотни сайтов, были задержаны 12 администраторов популярных каналов в Telegram, а сами каналы были удалены. Стоит отметить, что популярность в Иране мессенджера Telegram была и остается колоссальной: на 57 миллионов пользователей сети Интернет приходится 40 миллионов аккаунтов в Telegram. В течение многих лет иранские власти стремились заблокировать Telegram, но полноценно это сделать у них так и не получилось. При этом иранскими властями предпринимались попытки пропагандировать среди иранских граждан местный мессенджер, для регистрации в котором требовалось предоставление всех персональных данных, и любые переписки в котором, вероятно, были доступны спецслужбам.
В Иране имеется практика превентивного задержания правозащитников и журналистов накануне выборов. Например, перед президентскими выборами 2013 года были задержаны 18 журналистов. Является распространенной практикой задержания представителей гражданского общества без предъявления обвинений на долгий срок. При этом частым явлением является повторное задержание после непродолжительного нахождения на свободе. Журналисты подвергаются преследованию и вне регулярных политических событий. Например, журналист Хамед Айнехванд был приговорен к шести годам лишения свободы 25 декабря 2018 года по обвинениям, связанным с национальной безопасностью, после критики политики правительства. В период пандемии COVID-19 частым явлением стало преследование журналистов и блогеров за критические высказывания по поводу политики государства по борьбе с вирусом.
Преследованию подвергаются даже политические деятели явно исламистских взглядов, если они позволяют некую критику отдельных действий действующей власти. Так, многолетнему домашнему аресту были подвергнуты Мир-Хосейн Мусави, Мехди Карруби, Захра Рахнавард, которые относились к исламистской интеллигенции и сами участвовали ранее в управлении государством.
В не менее уязвимом положении оказываются независимые профсоюзы и их лидеры, которых увольняют с работы и преследуют в рамках уголовного процесса за любые проявления недовольства или попытки организовать забастовки.
Достаточно показательным является преследование в наши дни в судебном порядке родственников граждан, казненных и исчезнувших еще в ходе репрессий в 1980-х. В июле 2022 года в свою очередь были задержаны женщины, которые являются родственниками погибших в ходе протестов 2019 года, известные также как “Матери за справедливость”.
В 2018-2019 ряд экоактивистов из Фонда персидского наследия дикой природы были задержаны и после не отвечающего стандартам справедливого судебного разбирательства процесса были приговорены к смертной казни за “распространение коррупции” и антигосударственную деятельность.

Правозащитная деятельность сама по себе является основанием для уголовного преследования в Иране. Десятки иранских правозащитников отбывают длительные сроки лишения свободы за различные критические высказывания в адрес действующей власти и любые правозащитные кампании.
Так, известная в Иране правозащитница Наргис Мохаммади, выступавшая за отмену смертной казни в Иране, была осуждена на 16 лет лишения свободы по обвинению в «сговоре и умысле, создающих угрозу национальной безопасности».

Другая адвокатка, Зейнаб Тахери, также была арестована сразу после казни ее клиента Мохаммада Саласа, за публичное раскрытие подробностей дела.
Адвокат Мохаммад Наджафи неоднократно подвергался судебному преследованию из-за комментариев, в которых утверждалось, что власти скрывают смерть бывшего клиента под стражей. В октябре 2018 года его приговорили к трем годам лишения свободы и 74 ударам плетью. 28 марта 2019 года он был освобожден по амнистии, но 1 апреля 2019 снова арестован. Сообщается, что 14 апреля 2019 года Апелляционный суд оставил в силе три обвинительных приговора, вынесенных ему в связи с угрозой национальной безопасности, за что ему грозит 10 лет лишения свободы.
Другой правозащитник, Амирсалар Давуди, был арестован 20 ноября 2018 года в связи с его Telegram-каналом «Без ретуши». Сообщается, что он содержался в одиночной камере и не имел доступа к адвокату, несмотря на проводившиеся допросы. Он был осужден по обвинению в угрозе национальной безопасности и 3 июня 2019 года приговорен к 30 годам тюремного заключения и 111 ударам плетью.
В феврале 2021 года был оставлен в силе приговор Ходе Амид к восьми годам тюремного заключения за «сотрудничество с враждебным правительством США против Исламской Республики по вопросам женщин и семьи» после того, как она провела семинары по правам женщин с социологом Наджме Вахеди (приговор которой к семи годам лишения свободы тоже был оставлен в силе).
В феврале 2021 года революционный суд приговорил к семи годам тюремного заключения адвоката Реза Эслами за сотрудничество с «вражеским государством» в виде его участия в курсах юридической подготовки в Чехии.
В мае 2021 года адвокатка Фарзанех Зилаби, представляющая профсоюз работников сахаропроизводящей компании «Хафт тапе», была вызвана в суд, и ей были предъявлены обвинения в совершении преступлений против национальной безопасности, она была отстранена от юридической практики на шесть месяцев (окончательный приговор на данный момент неизвестен).
Одним из примеров является осуждение группы адвокатов и правозащитников по обвинению в посягательстве на национальную безопасность за подготовку иска против властей в связи с неэффективным управлением ситуацией, сложившейся в ходе пандемии COVID-19. По этому делу в июне 2022 года отделение № 29 исламского революционного суда в Тегеране приговорило адвокатов Мостафу Нили и правозащитника Мехди Махмудяна к четырем годам лишения свободы каждого, а адвокатов Араша Кейхосрави и Мохаммадрезу Фагихи к двум годам и шести месяцам лишения свободы соответственно.

Чудовищные риски, которые несет в себе участие в любых протестных акциях, можно проследить на примере протестов в декабре 2017 – январе 2018, когда было задержано около 5 000 протестующих, 25 человек погибли в ходе протестов, а еще по меньшей мере 5 задержанных погибли в местах содержания. По меньшей мере 304 человека, в том числе 23 ребенка (22 мальчика и 1 девочка) и 10 женщин, были убиты в ходе очередной волны протестов в период 15.11.2019-19.11.2019 в 37 городах по всей территории Исламской Республики Иран, предположительно около 7000 человек было задержано и содержалось в невыносимых условиях, подвергаясь избиениям и пыткам. После этих событий в отношении протестующих было вынесено по меньшей мере 75 приговоров, в том числе к смертной казни. В январе 2020 года, после сбития иранскими силами ПВО гражданского самолета “Международных авиалиний Украины”, в стране также имели место протесты, которые закончились задержаниями и осуждением к лишению свободы по меньшей мере 13 человек (в том числе за акции памяти погибших).

Нарушения прав на свободу передвижения и выражения мнений, а также права на здоровье и работу, оказывают серьезное негативное влияние на положение женщин, точно так же как практика ранних браков, убийств во имя чести и калечения женских гениталий.
Статья 1117 Гражданского кодекса позволяет мужчине запретить жене работать (как в государственном, так и в частном секторе), если он считает, что работа «противоречит интересам семьи или унижает его достоинство или достоинство его жены». Гражданский кодекс также требует подчинения женщин мужчинам и уточняет, что они могут лишиться своих прав, в том числе права на содержание, если они не смогут удовлетворять сексуальные потребности своих мужей. Как итог – показатель присутствия женщин на рынке труда в Иране является одним из самых низких – в разные годы порядка 14-17 процентов от их общей численности.
Также женщин значительно ограничивают в активном избирательном праве и в участии в управлении государством. Например, из 137 женщин, желавших стать кандидатами в президенты в 2017 году, ни одна не была допущена в качестве кандидата Советом стражей конституции.
Минимальный возраст вступления в брак в Иране составляет 13 лет для девочек и 15 лет для мальчиков, но девочки в возрасте до 9 лет могут выходить замуж с согласия отца или с разрешения суда. Подобная практика неоднократно подвергалась критике со стороны ООН.
Наиболее известными и очевидными нарушениями прав женщин является обязанность покрывать голову, в том числе в ходе различных спортивных соревнований. За нарушение этих правил женщин-спортсменок дисквалифицируют, а при обнаружении неправильного ношения хиджаба и чадры женщин задерживают (именно это было причиной задержания Махсы Амини в сентябре 2022). Для выявления данных случаев создана специальная “полиция нравов”. Стоит отметить, что протесты из-за строгих правил, касающихся покрытия головы, в Иране случались и до 2022 года. 27 декабря 2017 года началась волна протестов, известная как «Улица девушек революции», после того как Вида Мовахед была арестована за то, что сняла и размахивала хиджабом на палке в общественных местах в Тегеране. По сообщениям, ее несколько недель содержали под стражей без связи с внешним миром, что привело к новой волне сообщений в социальных сетях с использованием хэштега #Whereisshe? (в дальнейшем ее все-таки отпустили под залог). В 2017-2018 годах 29 человек было задержано за участие в кампании против ношения хиджабов «Моя скрытая свобода» (часть из них была отпущена, но несколько человек были приговорены к лишению свободы). В 2019 как минимум три женщины, публично отказавшиеся носить чадру, были также задержаны.
Помимо всего прочего, в Иране существуют ограничения на распространение противозачаточных средств, запрет на добровольную стерилизацию, в большинстве случаев запрещены и аборты.

Наиболее известными являются случаи преследования в отношении граждан Ирана исповедующих религию бахаизм. По многочисленным сообщениям, ограничиваются не только их свобода мирных собраний и ассоциаций, но и встречаются многочисленные случаи дискриминации при приеме на работу, при поступлении в учебные заведения и при ведении своего бизнеса. Любые действия по огласке таких случаев воспринимаются как отдельное преступление против государства. 06 мая 2019 года семь бахаистов были приговорены к трем годам тюремного заключения за «членство в организации, направленной против национальной безопасности» после того, как они дома ответили на вопросы о своей вере.
В марте 2019 года апелляционный суд оставил в силе приговоры от 6 до 26 лет лишения свободы в отношении 23 дервишей, арестованных за участие в мирных демонстрациях в феврале 2018 года. Сообщается, что дервиши подвергались жестокому обращению, плохим условиям содержания и отказу в медицинской помощи.
Также частыми являются сообщения о преследовании представителей курдской и азербайджанской национальности, которые проживают в основном в северной и западной части Ирана.
В июне 2017 года Рамин Панахи был арестован по подозрению в принадлежности к курдской националистической группировке «Комала» и приговорен к смертной казни по обвинению в «поднятии оружия против государства», при этом сообщалось о пытках в заключении и несправедливом судебном разбирательстве. Многочисленные курдские активисты, приговоренные к различных долгим срокам заключения, подвергаются бесчеловечному отношению в заключении. Так, после массового ареста в январе 2021 года более 100 курдских активистов гражданского общества, по меньшей мере 34 человека были приговорены к тюремному заключению, причем некоторые на срок до 26 лет.
Известно, что 123 азербайджанских правозащитника, в том числе известный активист Аббас Лесани, были арестованы в период с марта по декабрь 2018 года.
Кроме того, азербайджанской общине по-прежнему отказывают в праве преподавания азербайджано-турецкого языка в школах. Подобные проблемы существуют также у курдского и арабского меньшинства.

Уголовное законодательство Ирана предусматривает уголовную ответственность за однополые отношения между взрослыми по обоюдному согласию – Иран является одной из восьми стран, в которых предусмотрена смертная казнь за однополые отношения по обоюдному согласию.

Особо в спецдокладах отмечается преследование иранцев, имеющих двойное гражданство (второе гражданство обычно той или иной европейской страны), которым, как правило, в ходе закрытых судебных процессов предъявляют обвинения в шпионаже и сотрудничестве с вражескими государствами.

Нельзя не отметить, что вопреки всем рискам, с которыми сопряжены усилия иранских правозащитников, значительная часть которых в настоящее время находится либо в эмиграции, либо в заключении, их действия по продвижению прав человека в Иране в ряде случаев дают свой эффект: было изменено законодательство в части наказаний за оборот наркотических средств, что привело к существенному снижению количества смертных казней; ряд вопиющих случаев нарушения прав человека, которые посредством активности правозащитников доходили до спецдокладчика ООН, вызывал точечную положительную реакцию со стороны руководства Ирана (имеют место отдельные случаи освобождения либо изменения наказания для самых разных групп задержанных, когда их содержание под стражей и осуждение вызывает резонанс в мировом сообществе). Важно отметить, что, несмотря на повторение из года в год практически одних и тех же обвинений в нарушении прав человека, исламистские руководители Ирана не спешат что-то кардинально менять. При этом они не отказываются от диалога со структурами ООН и достаточно активно пытаются доказывать свою правоту (например, из года в год повторяется довод о том, что телесные наказания и ампутирование конечностей являются намного более эффективными наказаниями, нежели лишение свободы).
Самоотверженная работа иранских правозащитников неоднократно отмечалась самыми разными международными организациями.
Одной из наиболее известных представителей иранского правозащитного движения является Ширин Эбади.

В 1975 году она возглавила городской суд Тегерана (первая женщина на такой должности в шахском Иране). После исламской революции она была переведена в секретари, т.к. исламские нормы запрещали женщинам выносить решение, обязательные для мужчин. В дальнейшем Эбади занималась литературной и преподавательской деятельностью, а в 1990-х получила право заниматься юридической практикой, ею были созданы правозащитные организации Иранское общество защиты прав ребёнка и Правозащитный центр. Она выступала защитником в суде для самых разных угнетаемых групп иранских граждан. Ее авторитет и известность были настолько значительными, что в 2003 году ей была вручена Нобелевская премия мира, а двумя годами ранее - Премия памяти профессора Торолфа Рафто.
Другим известным правозащитником и адвокатом является соратник Ширин Эбади по работе в Правозащитном центре Абдулфаттах Солтани.

В ходе своей многолетней практики он неоднократно защищал граждан по самых резонансным делам, при этом сам трижды арестовывался за свою правозащитную деятельность. В 2012 году, когда он сам находился в очередном заключении, ему была присуждена премия International Bar Award for Outstanding Contribution by a Legal Practitioner to Human Rights.
Кроме того, в 2019 году CCBE присудил Премию Human Rights Award все тому же Абдулфаттаху Солтани, а также трем другим ранее упомянутым иранским адвокатам Насрин Сотоуде, Мохаммаду Наджафи и Амирсалару Давуди за их мужество, решимость и приверженность делу защиты прав человека в Иране.В ходе своей многолетней практики он неоднократно защищал граждан по самых резонансным делам, при этом сам трижды арестовывался за свою правозащитную деятельность. В 2012 году, когда он сам находился в очередном заключении, ему была присуждена премия International Bar Award for Outstanding Contribution by a Legal Practitioner to Human Rights.
Кроме того, в 2019 году CCBE присудил Премию Human Rights Award все тому же Абдулфаттаху Солтани, а также трем другим ранее упомянутым иранским адвокатам Насрин Сотоуде, Мохаммаду Наджафи и Амирсалару Давуди за их мужество, решимость и приверженность делу защиты прав человека в Иране.