— Всякий, кто интересуется, как именно устроена адвокатура в Казахстане, может найти в Интернете соответствующий закон «Об адвокатской деятельности и юридической помощи» от 5 июля 2018 года и прочитать его. Я же, в свою очередь, расскажу о нашей адвокатуре в общих чертах и освещу некоторые исторические подробности ее формирования. В отличие от России, Таджикистана и некоторых других государств, на волне постсоветских реформ казахстанской адвокатуре удалось сохранить свою внутреннюю структуру. Например, в России и других странах в это время коллегии, существовавшие в советское время, утратили монополию на допуск в профессию. В России стало возможно создавать альтернативные адвокатские структуры, и областная коллегия адвокатов, которая в советское время объединяла адвокатов на уровне административно-территориальной единицы, утратила свой статус, лишь через несколько лет трансформировавшись в соответствующую палату.

В Казахстане территориальные коллегии адвокатов сохранились, и в законе прямо прописано, что в соответствующей области или городе республиканского значения может быть только одна коллегия адвокатов. До сих пор такой порядок действует, и доступ к профессии выглядит следующим образом: сначала необходимо пройти стажировку, потом нужно сдать квалификационный экзамен, который принимается территориальной комиссией при органе юстиции. Но в состав этой комиссии входит несколько адвокатов. На основании стажировки и успешно сданного экзамена кандидат в адвокаты получает лицензию на право занятия адвокатской деятельностью. Получив эту лицензию, юрист должен вступить в коллегию адвокатов и уже после этого он получает статус адвоката.

— Вы задали самый дискуссионный вопрос функционирования нашей адвокатуры. Некоторое время в старой редакции Закона «Об адвокатской деятельности» была норма, которая запрещала коллегии адвокатов отказывать в допуске в коллегию претендента, прошедшего стажировку и сдавшего экзамен. Затем эту норму убрали, что на теоретическом уровне допускает право коллегии адвокатов отказывать в приеме в свой состав лицам, негативно зарекомендовавшим себя в юридическом сообществе и т.д. Но прямо это нигде не прописано и не урегулировано. На практике этим правом почти не пользуются. Если претендент пришел со всем пакетом документов, с лицензией, то коллегии не отказывают в приеме. Во всяком случае, мне не известно ни одного такого факта, о том, что кого-то обвинили в том, что он, работая следователем или прокурором, допускал неблаговидные действия в отношении адвокатского сообщества, и на этом основании его не приняли в коллегию.

Таких фактов нет, хотя такие лица есть, и за годы моей профессии я видел много следователей, которые вели себя отвратительно по отношению к адвокатам, а потом, когда наступил день и час уйти со службы, вступали без каких-либо проблем в коллегию. Я сам долгое время был членом Президиума Алмаатинской городской коллегии адвокатов, и в некоторых случаях такой прием был весьма прохладным. Человеку предъявляли претензии за его поведение, он стоял, краснел, отдувался, но, кроме вот таких моральных трудностей, никаких проблем иного характера у него не возникало со вступлением в адвокатуру.

— С советских времен у нас действуют юридические консультации. Как правило, одна консультация на район, и плюс есть еще специализированные юрконсультации, отвечающие за определенные специфические дела. Например, есть консультация, которая занимается только ювенальными делами. В юридических консультациях состоит около 60% адвокатов. Почему? Потому что есть определенное удобство. Адвокат, только вступивший в коллегию, если хочет работать индивидуально, обязан арендовать помещение. Это требование закона. Если ты только начал, то у тебя малая обращаемость, мало гонораров, и нести расходы еще на содержание офиса не всегда удобно. Поэтому юридические консультации наполняются адвокатами, которые хотели бы начать свою практику в большом коллективе.

И с этим тоже связана вторая причина популярности юридических консультаций – в них сконцентрировано достаточно много юристов, и если ты недавно пришел в профессию, у тебя есть возможность перенимать опыт, советоваться, общаться. Как правило, атмосфера дружеская. Можно и дело получить от занятого коллеги, или поработать с более опытными адвокатами и, тем самым, вырасти профессионально.

Юридические консультации есть не во всех коллегиях адвокатов. Казахстан географически огромная страна, несколько Франций помещается. При этом она относительно малонаселенная из-за сурового климата и наличия трудных для проживания районов. Области все разные, и в некоторых областных коллегиях может быть и 80 членов, а других – 850. В малых областях создавать консультации накладно.

Вторая форма работы – работа индивидуально. Ты должен арендовать офис и можешь работать сам по себе. Но формально ты должен быть прикреплен территориально к консультации. Например, для тех случаев, когда происходит выбор делегатов на конференцию.

Третья форма – адвокатская контора. В составе конторы удобнее работать с крупным бизнесом. То, что могут сделать, объединившись 5-10 адвокатов, начиная от распределения труда, заканчивая созданием материально-технической базы, - недоступно одиночкам. У нас есть крупные, известные адвокатские конторы, ярко представленные на рынке.

В целом, адвокатура, это мое персональное мнение, сохранила немало советских черт, какую-то определенную громоздкость и некоторую консервативность. На рынке гражданско-правовых юридических услуг больший кусок пирога забирают юридические консультанты, то есть частно-практикующие юристы, у которых нет допуска к работе по уголовным делам в качестве защитников, но есть возможность работать в цивилистике. И там есть просто очень большие юридические фирмы, которые контролируют существенный объем рынка. Мало какая адвокатская контора может с ними конкурировать.

— На уровне областей действует коллегия адвокатов. Ее высшим органом является общее собрание, то бишь конференция. Возможность проведения конференции зависит от количества адвокатов. В той же Алматинской городской коллегии адвокатов состоит около 900 адвокатов, и собрать их в одном помещении очень непросто. Потому уже много лет проводит конференции. На уровне юридических консультаций выбирают делегатов, которые от имени всех голосуют на конференции.

Исполнительным органом является Президиум. Членов Президиума выбирают на общем собрании. Еще есть контрольный орган – Ревизионная комиссия. Президиум – это постоянно действующий исполнительный орган, собирающийся на заседания по мере необходимости. Когда я был членом Президиума, мы собирались примерно раз в две недели, решали поступившие вопросы.

— Да, это именно так. Каждая коллегия адвокатов – самостоятельная организация, которая является юридическим лицом, и обладает немалой независимостью. Предвосхищая следующие вопросы, скажу, что на уровне страны у нас есть Республиканская коллегия. Она является объединением коллегий адвокатов. Большей частью Республиканская коллегия адвокатов имеет представительские функции, и серьезными административно-властными полномочиями в отношении адвокатов или территориальных коллегий адвокатов она не обладает. Республиканская коллегия представляет адвокатуру, например, в парламенте при законотворческом процессе, на дискуссионных площадках. Высшим органом является конференция - от каждой коллегии приезжает 5-6 делегатов и принимают решения.

Вообще, вопрос создания этого органа был весьма дискуссионным. Есть много противников Республиканской коллегии, которые предполагают, что это некая бюрократическая надстройка, которую необходимо содержать, и которая в последующем сможет подавлять адвокатов. Этого не произошло, но лишь отчасти. До недавнего времени она была недостаточно неэффективна, платились какие-то взносы, на которые она существовала, особо похвастаться было нечем. Какую-то работу Республиканская коллегия делала, отчеты предоставляла.

Но я полагаю, что существование Республиканской коллегии адвокатов скорее благо. Должна быть такая структура. Кто-то должен говорить от имени адвокатов, быть их голосом на общегосударственном уровне. Насколько справлялись те, кто там работал – другой вопрос. Ну и конечно, эта структура не должна служить функции подавления адвокатов, ее полномочия должны быть строго ограничены указанными выше.

— Члены президиумов - это адвокаты, которые за свою работу в президиуме ничего не получают, они просто отдают свое время на добровольных началах. Приходится отрываться от дел, от практики. Членство в президиуме ничего, кроме некоторого уважения коллег, которые чаще подшучивают над твоим статусом, не дает. Единственно, что есть возможность быть более посвященным в то, что происходит в сообществе, иметь доступ к каким-то статистическим данным. Я был в президиуме больше 10 лет, и когда вышел из числа членов, то ничего, кроме облегчения, я не испытал. Это, скорее, общественная нагрузка для тех, кто горит душой за профессию, хочет защищать и представлять адвокатов. Вот так, примерно, устроены органы самоуправления адвокатурой.

— Территориальные коллегии адвокатов автономны и независимы, и повлиять на формирование органов самоуправления государство не может. Я могу предположить, что какими-то кулуарными играми можно кого-то протолкнуть, но это не прямое воздействие. По закону таких возможностей у государства нет. В законе сказано, что адвокатура независима, и свободные выборы членов Президиума – одна из гарантий этой независимости.

У нас сейчас идет предвыборная кампания кандидатов в председатели Республиканской коллегии адвокатов. Его будут выбирать делегаты, о которых я говорил. Эта тема у нас болезненная, слишком много кандидатов, на мой взгляд, выставилось. Я бы не хотел это обсуждать.

- По законам психологии, если группа состоит из более чем пяти человек, то в ней начинают формироваться микрогруппы со своими предпочтениями и интересами. Адвокатское сообщество неоднородно, а сейчас даже сильно раскололось на фоне предвыборной борьбы. Я особо не изучал этот вопрос, но могу предположить, что есть группа радикалов, которая хочет большого реформирования и недовольна тем, как все происходит сейчас, есть группа лоялистов, а есть, будем называть вещи своими именами, болото, которая непонятно, как отреагирует. Примерно такая же структура, как в Конвенте, который потом стал якобинским. Но нет такого острого конфликта, который был в России по делу 32 адвокатов.

Говорить, что все совсем хорошо, не приходится. Адвокат, он, знаете ли, как правило, раздражитель и раздражителен. Но все эти годы был баланс. Были границы, конечно, через которые государство время от времени перешагивало, потом снова все возвращалось. Были некоторые эксцессы, но, в целом, был такой негласный договор – признавать независимый статус адвоката, с определенными изъятиями, относиться к нему с уважением, а у адвокатов – делать свое дело и сохранять рамки приличий. Такого, как я видел в роликах из России – выносить адвоката за руки за ноги из зала суда, или, как сообщают из Беларуси, вытолкать адвоката с обыска, по счастью, у нас не было. Были какие-то эксцессы, попытки обысков у адвокатов, попытки допроса в качестве свидетеля по делам клиентов, но сказать, что эти нарушения носят массовый характер, нельзя. Я, если честно, задумывался над этим, и мне кажется, что политический режим в Казахстане немного либеральнее. И, во-вторых, полагаю, играет роль восточный менталитет, следование некоему протоколу и некоему ритуалу. Все понимают, что адвокаты должны быть, для них это какая-то неприятная, но необходимая профессия, и время от времени адвокаты показывают зубы, напоминают, что они есть и выступают достаточно активно.

— Дисциплинарные комиссии – это автономные органы, не зависящие от президиумов. Дисциплинарная комиссия состоит из 11 членов. Шесть адвокатов, три представителя общественности и два судьи в отставке. Шестерых адвокатов выбирают на общих собраниях/конференциях. Судей также подбирает сама адвокатура. Общественность включается по представлению Министерства юстиции. Решения принимаются большинством голосов.

Мне этот способ формирования дисциплинарной комиссии кажется правильным. Надо признать, что у нас были проблемы с корпоративной солидарностью, когда дисциплинарные органы состояли из одних адвокатов, то граждане жаловались, что «рука руку моет», и адвокаты, мол, своих не накажут. Этот состав надо было разбавить. И разбавили его приемлемо, на мой взгляд. Большинство все же адвокатов, и судья в отставке, как правило, это совсем другой человек. По моим наблюдениям, судьи в отставке становятся намного более либеральными, чем когда они занимают свой пост.

Представители общественности, как правило, разумные, адекватные люди. Да, они порой не понимают нюансов профессии, но определенно не лишние, представляют здравый смысл гражданского общества. Итог работы дисциплинарных комиссий, в целом, положительный. Они справляются, и, насколько я знаю, довольны все – и адвокаты, и общество, и государственные органы. Механизм рабочий.

— По моему убеждению, адвокат почти независим от президиума. В законе прямо написано, что президиум не имеет права вмешиваться в работу адвоката по конкретному делу. Но и, если честно, таких властных полномочий подавить адвоката у президиума нет. У нас были эксцессы, когда адвокаты критиковали адвокатуру или родной президиум. Ну что мог сделать президиум? Президиум пошел в суд с требованием признать распространенные сведения не соответствующими действительности. Долго судились, суд признал правоту коллегии адвокатов, но с адвокатом ничего страшного не произошло, продолжил заниматься своим делом.

— Вот это самая болезненная часть, касающаяся независимости адвокатуры. Существует две параллельные системы привлечения к ответственности адвокатов. Если следователь недоволен, он выносит постановление в адрес коллегии адвокатов, мол, вот адвокат такой-сякой, сорвал следственное действие, привлеките к ответственности. В этом случае президиум на уровне территориальной коллегии передает это постановление в дисциплинарную комиссию, если усматривает в нем признаки дисциплинарного проступка. Дисциплинарная комиссия в соответствии со своим регламентом проводит соответствующее разбирательство и принимает решение. Это может быть замечание, выговор, строгий выговор.

Если дисциплинарная комиссия установит наличие оснований для лишения лицензии, она поручает соответствующей коллегии адвокатов рассмотреть вопрос о прекращении членства адвоката в коллегии. То есть, решение об исключении переносится на уровень президиума. Это первый путь, стандартный.

Второй путь – это направление жалоб в территориальные органы юстиции. Как правило, органы юстиции передают жалобы в коллегии адвокатов и по ним проходит та процедура, о которой я уже говорил. Но у Министерства юстиции есть право подавать заявления в суд о лишении лицензий адвокатов за имевшие место нарушения закона, правил профессиональной этики и прочее без учета мнения органов коллегий адвокатов. Мы полагаем, что такой порядок неправильный. В этом случае возможен произвол со стороны государства в отношении адвоката. Есть сомнительные для адвокатского сообщества дела, в которых адвокатов лишали лицензий, и у многих адвокатов есть ощущение, что это была расправа над слишком активными представителями сообщества, а не справедливое наказание.

Мы выступаем за унификацию процедуры и требуем, чтобы решение вопроса о лишении лицензии принималось только органами адвокатского сообщества.

— Если говорить прямо, то это зависит от коллегии. Некоторые коллегии весьма активные, если что-то случается, то помогают и защищают своих и даже чужих членов. Например, Алматинский президиум, когда органы следствия попытались допросить адвоката в качестве свидетеля, выразил свою позицию, заявив, что это недопустимо, и на процесс пришло несколько десятков адвокатов, предъявили ордера на защиту, выступали в суде. И городской суд вынужден был признать, что этот вызов в качестве свидетеля неправомерен. К сожалению, есть президиумы, которые не очень активны.

— Это тоже одна из самых болезненных тем – публичные выступления адвокатов, в том числе, в соцсетях. В законе есть норма, предусматривающая, что соответствующее положение о взаимодействии адвокатов со СМИ и социальными сетями должно быть принято Республиканской коллегией. Это очень деликатная тема. С одной стороны, это право на свободу выражения мнения, что, несомненно, является стандартом демократического и правового государства. С другой стороны, должна быть какая-то самодисциплина в этом вопросе, чтобы критика не превращалась в оскорбления и клевету. И есть такой нюанс, как право комментировать дела, по которым адвокат сам не участвует. В Алматинской коллегии адвокатов принято положение, что такое не рекомендуется. Если не видел дела, его не знаешь, с материалами не знаком, то не надо в средствах массовой информации его обсуждать. На кухне – можно, но делать публичные выпады, комментарии или иным образом выражать свое мнение в СМИ, не зная детали, не рекомендуется.

Как я уже говорил, это тонкий, деликатный момент. Я считаю, что право на высказывание своего мнения не должно ограничиваться, за исключением случаев, когда высказывание этого мнения прямо запрещено законом – оскорбительные, клеветнические или высказывания, содержащие призывы к насилию.