— Я бы не сказал, что адвокатура была каким-то специальным участником становления независимости Украины, но адвокаты всегда были в политике и участвовали в государственных процессах. Иногда даже путь в политику лежал именно через адвокатскую деятельность. Адвокатура в Украине – полноценный участник не только правовой системы, но, в какой-то мере, и политической.

— В 1992 году был принят отдельный Закон «Об адвокатуре». Его разрабатывали достаточно прогрессивные правоведы, масштабные личности. Некоторых из них уже, к сожалению, нет с нами. Разработчики закона считали, что адвокатура должна быть независима. Это был небольшой (до 5 страниц), но очень прогрессивный закон.

В соответствии с этим законом была создана Высшая квалификационно-дисциплинарная комиссия адвокатуры, которая по большому счету отвечала за два вопроса: за приём в профессию и за дисциплинарную ответственность адвокатов. Формально она была Комиссией при Кабинете Министров Украины, но абсолютно независимой. Комиссия формировалась путем выборов в региональных объединениях адвокатуры. Да, там собралась определённая адвокатская элита, достаточно постсоветская, немолодая, но независимая. 

В таком виде адвокатура существовала до 2012 года, без каких-либо существенных потрясений, кроме нескольких. Во-первых, Конституционный Суд в своем решении №13-рп/2000 от 16.11.2000 установил, что защитниками в уголовном процессе могут быть не только адвокаты, но и любые другие лица с юридическим образованием.

Второе изменение касается не только адвокатуры, а профессии юриста в целом. Мы всегда держали курс на либерализацию, и еще при президентстве Леонида Кучмы было отменено лицензирование большого числа видов деятельности, включая юридическую. Сегодня для того, чтобы предоставлять юридические услуги (все, кроме представительства в суде) никаких разрешений со стороны государства не нужно.

— Состояние дел в адвокатуре накануне 2012 года можно охарактеризовать как некий застой. Независимые адвокаты что-то делают, зарабатывают какие-то деньги, представляют интересы в уголовном процессе. Параллельно существует рынок юридических фирм. Адвокатура традиционно занимается физическими лицами, уголовными делами, административными и немного хозяйственными. Крупный бизнес, коммерческие проекты – обслуживаются в юридических компаниях.

До этого периода адвокатура развивалась в рамках постсоветской парадигмы – свободная, независимая, защищенная адвокатской тайной, но в большинстве своем – для представительства физических лиц. Хотя и сейчас есть ряд «мастодонтов», которые считают неправильным, что адвокат также должен заниматься маркетингом, продвижением, привлечением клиентов и т. д.

И вот, к 2012-му, топовые юридические компании все чаще стали считать, что, если оказываешь юридическую помощь клиенту в любом ее проявлении – ты должен быть адвокатом, который защищен адвокатской тайной и связан правилами профессиональной этики. Во всем мире работа с бизнесом – это часть адвокатуры. Но именно включение юридического бизнеса в адвокатуру позволяет привнести в его работу профессиональные стандарты. В этом было ключевое отличие украинского юридического рынка от ситуации в других постсоветских странах – многие партнеры и юристы юрфирм сдавали соответствующий экзамен и получали статус адвоката.

Коллеги по рынку также пытались участвовать в выборах в органы самоуправления адвокатурой (комиссии).  

Вторая наша особенность – отсутствие «монополии» на общественные объединения юристов. Еще в 90-е были созданы 2 крупные общественные организации: Союз адвокатов Украины и Союз юристов Украины.

Они были достаточно мощные, но при этом конъюнктурные. То есть эти ассоциации всегда сотрудничали с властью, а возглавлял их, как правило, какой-нибудь влиятельный ранее человек. Они пытались получить бюджетное финансирование, то есть не были самодостаточными, но преследовали правильные цели.

На фоне такой ситуации представители юридического рынка инициировали создание нового объединения по западному образцу - Ассоциация юристов Украины (Асоціація правників України ), которая «добавила жару» в дискуссии по поводу реформы адвокатуры.

Прим ред. Денис Бугай является Президентом Ассоциации юристов Украины.

Это были времена горячих дискуссий новой генерации адвокатов с традиционной адвокатурой по вопросам будущего профессии.

— Коллегия адвокатов — это всего лишь исторически сложившаяся форма объединения. Было несколько больших коллегий, которые играли определенную роль. Например, Коллегии центральных районов Киева или та же Харьковская коллегия №1, которые могла легко собрать сотню адвокатов для голосования и участия в выборах. Коллегии никогда не были надструктурами над сообществом адвокатов.

— Украина – член Совета Европы. Одним из регулярных его требований было принятие нового Закона «Об адвокатуре», который бы соответствовал всем стандартам. Поэтому мы приняли очень прогрессивный закон.

Конечно же, часть адвокатов его не восприняла, посчитав, что теперь всех «сгоняют» в Министерство адвокатуры. Объясню с чем было связано такое мнение. В соответствии с законом создавалась единая Национальная ассоциация адвокатов Украины, членство в которой для адвоката было обязательным. Хотя это абсолютно саморегулируемая, самостоятельная Ассоциация, в которой руководство выбирают на Съезде адвокатов. Не могу сказать, что сама процедура выборов идеальна, но главное – руководство Ассоциации избирается самими адвокатами без какого-либо влияния государства.

В то же время, очевидно, что та вольница, к которой привыкли адвокаты с 1991 года (отсутствие серьезного регулирования правил работы, возможность не платить взносы, не повышать квалификацию) закончилась. Конечно, завершение этого этапа и принятие нового закона происходило с серьезными конфликтами. Я был активным участником событий 2012 года и очень позитивно оцениваю изменения. Что важное произошло?

Внутри классической адвокатуры случился серьёзный раскол и та группа, которая в итоге победила, была вынуждена привлечь к себе в поддержку молодых адвокатов и представителей юридического бизнеса. Также она привлекла прогрессивные независимые адвокатские объединения: Ассоциацию юристов Украины и Ассоциацию адвокатов Украины. Таким образом, мы, молодые адвокаты, в 2012 году помогли одной группе победить. Но взамен многие представители юрбизнеса заняли различные посты в системе адвокатского самоуправления, которое получило новый импульс к развитию.   

Сейчас самоуправление построено хорошо. Есть Совет адвокатов (Рада адвокатов). Это постоянно действующий орган адвокатуры, который в перерывах между съездами выполняет регуляторную функцию. Он устанавливает обязательные правила и действует от имени адвокатуры.

Есть Высшая квалификационная комиссия адвокатов. Комиссия устанавливает стандарты экзамена и следит за соблюдением Правил профессиональной этики. Сами правила устанавливает Съезд адвокатов.

На местах действуют Советы адвокатов регионов и Квалификационные комиссии регионов (именно они принимают коллег в профессию), а также региональные дисциплинарные комиссии.

Конечно, в нашем самоуправлении есть свои проблемы и непримиримые дискуссии. Например, я считаю, что искусственно создаются барьеры для участия в выборах, что адвокатура больше сконцентрирована на защите «корпоративного» интереса и мало уделяет внимания изменению правовой среды. Но это часть разумного процесса «взросления». Главное – что это наши внутренние споры и государство не может в них вмешаться и на что-то повлиять.

Но, с точки зрения развития институции, создание Национальной ассоциации с обязательным членством — это был абсолютно правильный ход. 

Сегодня адвокат чувствует себя достаточно свободным в выражении своих мыслей и позиций. Если адвокат выступит с критикой власти (как в рамках конкретного дела, так и в части общих действий) и власть начнет его преследовать, он будет под защитой адвокатского сообщества. Ну и, конечно, никому не придет в голову идея попытаться лишить его свидетельства, если он критикует власть.

— Государство в 2012 году приняло закон и отошло в сторону. В 2014 году произошла Революция достоинства. Возник запрос на глубокие изменения в сфере правосудия. Были подготовлены изменения в закон «Об адвокатуре». С одной стороны, они были направлены на укрепление независимости адвоката и давали больше профессиональных прав и гарантий, с другой – дебюрократизировали, децентрализовывали структуру самоуправления. Но новая адвокатская элита, новая бюрократия под предлогом защиты адвокатуры выступила категорически против таких изменений. Закон не был принят. 

— Я так скажу: все время – золотое. Понятно, что можно найти адвоката, который жил по закону девяносто второго года и скажет, что была вольница и не надо было платить никаких взносов. Для него именно это время было золотым.

Так же легко найти адвоката, который скажет, что адвокатское самоуправление, развитие ассоциаций – лучшее время.

А еще один представитель профессии вам скажет, что на финише Советского Союза было самое замечательное время, время традиций и высоких этических стандартов, без принципов рыночной экономики в адвокатуре.

Я убежден, что плохо не было никогда. Не было темных времен в нашей адвокатуре.

— Гарантии независимости закреплены в нашем профильном Законе и в Уголовно-процессуальном кодексе.

Первая весомая гарантия: подозрение (аналог обвинения в Беларуси) адвокату может предъявить только прокурор области или генеральный прокурор и его заместители. То есть адвокат является специальным субъектом. Ни следователь, ни прокурор (в том числе руководитель прокуратуры) не может инициировать привлечение к ответственности неугодного им адвоката. Любой факт предъявления обвинения привлекает внимание со стороны Национальной ассоциации и сообщества адвокатов. 

Следующая гарантия касается обыска. Общее правило: с обысками в офис адвокатов ходить нельзя, кроме случаев, если в нем хранятся доказательства преступной деятельности или адвокат подозревается лично. Отдельной гарантией является то, что при обыске обязательно должен присутствовать представитель адвокатского самоуправления.

Еще одна гарантия – адвокатская тайна. Вся информация, полученная в ходе предоставления правовой помощи, является тайной и не может быть разглашена и использована против клиента. Это не зависит от характера правовой помощи уголовный ли это процесс, гражданский или хозяйственный (арбитражный).

Также есть прямая норма, которая запрещает ассоциировать адвоката с его клиентом и преследовать за осуществление профессиональной деятельности.

— Во-первых, я не скажу, что кто-то сильно хочет нарушать закон.

Во-вторых, она гарантируется силой адвокатской профессии. Начиная с протестов адвокатов, привлечения внимания медиа, заканчивая обращениями к европейским адвокатским сообществам, жалобами в Совет Европы. Украина стремится в ЕС и является членом Совета Европы. Мы научились использовать европейские институции для правильного давления на власть с целью обеспечения независимости нашей профессии, права на защиту и прав человека.

Конечно, факты нарушения прав адвоката не единичны. Но, наблюдая за развитием адвокатур смежных государств, с уверенностью скажу, что в Украине наблюдается позитивная тенденция в вопросах соблюдения наших профессиональных прав и гарантий.

— Есть Правила профессиональной этики, за их нарушение может наказать исключительно Дисциплинарная комиссия региона, которая состоит из адвокатов, избранных на собрании адвокатов. Данные комиссии являются полностью независимыми, органы государственной власти не имеют никакого на них влияния. Это европейский стандарт.
Следователь, прокурор, судья могут лишь подать жалобу в данную комиссию если, по их мнению, адвокат ненадлежащим образом вел себя в процессе.

— Система работает достаточно слажено, каких-то особо громких случаев нет. Адвокатов наказывают за недостаточный уровень профессионализма предоставления правовой помощи, конфликт интересов, неэтичное поведение в суде.

Был один громкий кейс, когда адвоката привлекли к дисциплинарной ответственности за его публичную критику адвокатуры относительно недостаточности усилий по борьбе с коррупцией. В последствии это решение было отменено судом.

— Взгляды ассоциаций на многие вопросы расходятся. Национальная ассоциация не очень жалует наличие каких-либо альтернативных организаций, которые представляют интересы адвокатов. Поэтому возникают трудности в построении диалога.

Также, у Ассоциации юристов есть собственный взгляд на дальнейшие шаги по реформе адвокатуры. Упрощение и доступность выборов в органы адвокатского самоуправления, отчетность по использованию адвокатских взносов, транспарентный адвокатский экзамен, передача части полномочий в региональные советы адвокатов. Эти вопросы является неким «камнем преткновения» в нашим диалоге.   

Но, независимо от разногласий, все отстаивают независимость и самоуправляемость адвокатуры и активно борются за права адвокатов.

— За последние пять лет этот вопрос снят, никаких ограничений для посещения клиентов в СИЗО нет. Когда, например, был карантин (всплеск кори) – не пускали никого. Но такое случается крайне редко, когда ситуация действительно экстраординарная.

Уверен, что сегодня ни один начальник СИЗО не возьмёт на себя ответственность ограничить общение клиента и адвоката или вывезти куда-то клиента и не поставить адвоката в известность.

Политические события последних лет позитивно влияют на формирование культуры уважения к праву на защиту и правам человека в целом.

Кроме этого, есть целый ряд правовых инструментов, которые можно использовать для защиты клиента, которого задержали. Например, жалоба следственному судье. Если адвокату стало известно, что клиент задержан без надлежащих правовых оснований или к нему применяются меры физического воздействия, то судья должен немедленно (в течении нескольких часов) рассмотреть эту жалобу. Судьи выносят жесткие определения, если подтверждаются факты, что к человеку применяется насилие.

Важно, что у нас есть система бесплатной правовой помощи. То есть, если у человека нет денег на защитника, этим защитником его обеспечит государство. И как только эту систему применили – количество явок с повинной упало в разы. Более того, при задержании человека вызов адвоката является обязательным.

Эти инструменты значительно снизили возможности давления, шантажа и физических пыток, хотя такие факты все еще случаются.

— У нас тоже есть тайна следствия. Но, опять-таки, есть и европейские стандарты, которые говорят, что с целью защиты клиента адвокат может использовать и публичные инструменты защиты. Если адвокат информирует о сути уголовного производства и позиции защиты, то это не является тайной следствия, и у нас его за это никто не накажет.

Тайна следствия — это то, какие действия были проведены, какие материалы добыты и данные собраны. Информация о противоправности и безосновательности преследования клиента не может быть тайной.

Безусловно, наша профессия требует определенного уровня мужества. Если ты адвокат, значит ты выбрал путь борьбы, борьбы с системой, борьбы с государством.  

— Когда говорят «токсичные клиенты», то чаще представляют политиков и лиц с сомнительной репутацией, например топ-чиновников обвиненных в коррупции. Хотя иногда «токсичными» являются не только публичные особы.

Когда ты работаешь с таким клиентом, ты должен понимать, что можешь стать предметом внешнего наблюдения, негласных следственных действий. В твою переговорную могут попытаться внедрить какие-то «жучки», хотя полученная в результате таких действий информация не будет доказательством, но с оперативной точки зрения очень даже полезной.

Ты будешь находиться под давлением СМИ и общественности. Общество не до конца понимает роль адвоката и считает, что мы являемся подельниками наших клиентов, хотя, конечно, это не так. Были случаи, когда коллег обливали зеленкой, поджигали машины.

Попытки преследовать адвоката за его профессиональную деятельность со стороны государства, конечно были, но они единичны и безуспешны. Этому способствует как активная позиция по защите адвоката со стороны коллег и адвокатуры в целом, так и действенные правовые инструменты, предусмотренные законом.